vnifantiy » 03 мар 2019, 14:32
ПОСМЕРТНЫЕ ВЕЩАНИЯ ПРЕПОДОБНОГО НИЛА МИРОТОЧИВОГО АФОНСКОГО
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ОБЛИЧЕНИЯ ГРЕХОВ СВЯТОГОРЦЕВ ПРОШЛОГО СТОЛЕТИЯ.
Глава 53. К чему довело скитян пристрастие к земному. Раздоры и коварство.
Стоит некий скитянин в церкви, а ум его мечтает, как построить прекрасный дом; выходит он из церкви, не
ощутив того, что был в храме, выходит с таким ощущением, как будто вышел из театра, потому что во время
службы он точно в театре взирал на суетная и ложная, стоя в стойке своей. И вот, когда сделали отпуст, пошел
он в келлию свою; вспомнил, что надо тянуть канон, тотчас встал, взял четки и начал молиться. И говорит: «Господи,
Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго», - а мысль его в это время говорит в нем другое: «Следовательно,
деньги мои, которые я имею в росте, тот человек вдруг умрет, от кого я их тогда получать буду?»
Г. I. X. С. Б. п. м. г. - «У него есть вещи; если умрет, возьму его вещи».
Г. I. X. С. Б. п. м. г. - «Есть у него и маслинник, и столько дерев масличных в нем!»
Г. I. X. С. Б. п. м. г. - «Есть у него и мельница, которая перемалывает столько-то ок муки». - «Кажется, не потерплю
я убытка и не пропадет то, что я на нем имею».
Г. I. X. С. Б. п. м. г. - «Следовательно, на том-то, на котором у меня есть 1000 грошей, в сколько лет станет 2000?»
Г. I. X. С. Б. п. м. - «Тогда возьму 1000 грошей, разрушу дом, вместо него сделаю высокий и глубокий» (т. е. с подвалом,
а образно - который сведет во ад).
Г. I. X. С. Б. п. м. - «Внизу поставлю вино, пшеницу и положу дрова».
Г. I. X. С. Б. п. м. - «Положу масло, рыбу и сыр, сделаю печку для хлеба, и будет хорошо для подвала».
Г. I. X. С. Б. п. м. - «Наверху сделаю один архондарик» (т. е. гостиную комнату).
Г. I. X. С. Б. п. м. - «Сделаю еще три комнаты, к дверям приделаю задвижки, устрою кладовую, припасы кухонные в
ней буду держать».
Г. I. X. С. Б. п. м. - «На чердаке положу шерсть и ризари» (красильный корень для фесок).
Г. I. X. С. Б. п. м. - «В двух келлиях будут жить мои домашние, а в другой помещу станок, положу сработанную
шерсть и орудия для работы».
Г. I. X. С. Б. п. м. - «А себе что же не отделил я комнаты? Пусть так, возьму одну из комнат, пока не придет
кто в сожители. Тогда надо бы для дома столько-то людей, столько-то вина, столько-то ряс и столько-то исподних рубах».
Г. I. X. С. Б. п. м. - «Ту бизулю надо исправить (т. е. стенку садовую), а пониже ее посадить лимон».
Г. I. X. С. Б. п. м. - «Сверху, повыше бизули, посажу апельсин, по сторонам - смоковницы; если я столько-то корней
смокв посажу, то сколько смокв они дадут?»
Г. I. X. С. Б. п. м. - «Посажу и лоз столько-то, сделаю столько-то крюватей; от стольких-то крюватей можно будет
добывать столько-то вина и раки».
Г. I. X. С. Б. п. м. - «Но место, о котором я забочусь сделать постройку, принадлежит моему соседу, который есть
"в язву мне"».
Г. I. X. С. Б. п. м. - «Пойду, обработаю, пусть-ка потом придет и отберет из рук моих».
Так насчитывает он мысленно громадную сумму выгод от сего дела в ветренном попечении своем. Как не удержать
ветер сетью, так неудержима и мысль у пекущихся о суетных и ложных мира сего... Озабоченный сими пещами, монах
сейчас бросает канон на половине, швыряет четки свои на кровать, выходит из келлии, берет лопату, кошничный нож,
говорим - нож кустарный, берет топор и отправляется на место, на котором мечтал во время канона своего устроить
различные насаждения. Идет, срубает кусты и вскапывает со злою ревностию, чтобы сделать на зло соседу
своему.
Сосед слышит шум вне келлии, выходит, видит соседа своего копающим и спрашивает: «Что ты делаешь, отче?» Тот
отвечает и говорит: «Что делаю? На месте, которым владею, что хочу, то и делаю». Говорит сосед его: «Это место не твое,
но собственное мое и моей каливы». Тот отвечает: «А чем ты докажешь, что твоя калива простирается досюда?» Говорит
другой: «А ты чем докажешь, что досюда? Мое здесь право и моя вещь». Начинается между ними спор; один говорит:
«Это моя», другой: «Моя, а не твоя».
И вот бегут они стремительным бегом в скит, обходят дома скитян, жалуясь друг на друга; это для диавола удобная ло-
витва, чтобы возмутить этих (1) и других слухом смущения их. И вот обсуждают дело, но как обсуждают? Обсуждают с
лицеприятием, вместо человеколюбия и правды истинной, т. е. прекрасно видят, на чьей стороне правда, однако лицепри-
ятствуют к обидчику по разным побуждениям. Созывают старцы тех владельцев на собор, чтобы помирить их, но ка-
ков собор их? Собрались якобы для того, чтобы единодушно решить, но решительного суждения не дают, не высказываются:
«Да, да», или «ни, ни», т. е. это - твое место или не твое; каждый на соборе высказывает свое мнение, делая друг другу
возражения, чтобы запутать дело и умножить скандал, а не для того, чтобы примирить. Ни к какому мнению и решению
прийти на соборе не могут, происходит между ними скандал; один кричит другому: «Бери свою омологию, да отправляйся
в монастырь, чтобы там тебе спорное место в омологию вписали и тогда кричи себе, осел!»
Видит истец на соборе старцев, что поруган он их решением, что рассудили они неправедно, и решает идти в монастырь,
тем более, что его принуждают идти туда. Истец настаивает идти в монастырь, обидчик говорит: «Ступай туда, я и сам
пойду в монастырь узнать, что вы там решили».
И идут они оба в монастырь, нагруженные, подобно ослам; обиженный идет в тот же вечер, нагруженный, как осел, раз-
ными травами, лимонами, апельсинами, подарками одному и другому; одарив эпитропов, объявляет им потом дело свое.
Тогда говорят ему эпитропы: «Раз ты пришел в монастырь и объявил нам дело твое, то не бойся; место будет твое, ибо
место это монастырское, а монастырь кому захочет, тому и отдаст; ты теперь пришел к нам, мы тебе и отдаем его. Давай
твою омологию, чтобы нам там это поместить и чтобы тебя больше никто не искушал». Дает он омологию свою эпитропам,
те вмещают место в границы его и не только прежние границы его владения подтверждают, но прилагают много больше земли,
делая это нарочно, чтобы умножить скандал и чтобы не примирились враждующие стороны, ибо, если бы они утвердили
за истцом справедливо им искомое, то обидчик отдал бы то захваченное место и успокоился; поэтому, чтобы поживиться
от спорящихся, они нарочно вписали в омологию обиженного землю, по праву принадлежавшую обидчику, с тою целью,
чтобы он не примирялся с таким решением и дело продолжалось бы.
Берет инок в руки омологию свою, кланяется эпитропам, а они говорят ему: «Иди себе, мирствуй и в пределах твоих
делай, что тебе угодно». Идет-он назад со злою радостию, показывая омологию и говоря: «Земля моя, ибо я получил
ее от монастыря». Другой, услыхав об излишке, помещенном в омологию против прежнего, весьма взволновался; рано утром
идет он, нагрузившись, как осел, свежей рыбой, селенгозами (ракушки), лимонами, печеньем и отборными апельсинами;
идет с великою стремительностию зла, приходит в монастырь, находит эпитропов и передает им любоодарения. Эпитропы,
увидав такие подарки, говорят ему: «Добро пожаловать, садитесь сюда». Он садится, эпитроп приказывает слугам подать
«карзозинон» (кофе) и в него положить тростникового сахара.
Приготовили слуги, эпитроп взял одну чашечку, взял чашечку и ответчик; стали пить и разговаривать о деле. Ответчик
говорит эпитропу: «Так как вы письменно бумагой и подписью утвердили такой участок во владение за тем человеком, то
большой от этого скандал произойдет в ските». Эпитроп отвечает: «Поверь мне, брате, мы это сделали только ради ми-
ра, а не ради скандала». Говорит ответчик: «Да, ты правду говоришь, что сотворили вы то ради мира, но тот человек
такой скандальник, подобного которому нет в скиту». И еще нечто прибавляет к этому ответчик, наговаривает паче того;
говорит, что тот ходит теперь с омологией в руках и кричит: «Мое место!» «Пусть оно твое, место то, но зачем лишнее
поместили вы ему в омологии, теперь для дома моего нисколько и места не осталось?» Услыхав эти слова, эпитропы
сделали вид, что возмущены и разгневаны, говорят бранные слова и с гневом восклицают: «Негодяй такой и шут, посмеялся
он над нами с обманами своими, и еще нам бояться его? Пошлем человека привести его сюда, зададим мы ему, покажем
ему, богомерзкому, как из нас шутов делать; лжец он и вор. Кто лжесвидетельствует, тот, очевидно, есть и вор». Другие
эпитропы говорят: «Явное дело, он посмеялся над нами, обманно захватив место. Пошлем за ним, чтобы привели его».
Тут замечает один эпитроп: «Да, приведем мы его сюда, но ведь он нам дал столько-то грошей, как же теперь быть?»
Говорит другой: «Пусть нам ответит тот, кто желает принять присуждение». Говорит истец: «Сколько дал он вам за то,
что поместили вы его в омологию?» Говорят эпитропы: «Он дал нам 150 грошей». Говорит он: «Я даю вам 200, поместите
то место в мою омологию». Услыхав такое слово от ответчика, они тотчас требуют от него омологию, помещая туда спорное
место и еще больший поднимают скандал, чтобы затянуть тяжбу и получить с тяжущихся побольше подарков. Потом
подают трапезу, вместе они трапезуют теми любоодарениями, сидят и едят, осуждая различными осуждениями; ответчик
с осудительным своим празднословием сделался доносчиком на своих соскитян, подобно Иуде-предателю. После предательст-
ва встает он с трапезы, кланяясь, удаляется из монастыря, возвращается со злою стремительностью, с дерзостию предстает
пред скитом и ругается над соседом своим. Увидав такое ругательство над собой, сосед идет к духовнику своему и воз-
вещает ему все дело. Духовник говорит ему: «Не бойся, сейчас скажу тебе, что сделать, взойди сюда внутрь». Он взошел
внутрь, духовник и говорит ему: «Ступай в монастырь и скажи, что сей брат весьма поругался над границами дома
моего».
Тогда он по совету духовного отца идет в монастырь и заявляет эпитропам, как научил его духовник. Эпитропы,
видя, что у этого истца нет в руках любоодарений, не приветствуют его, принимают зверски, с дикими взорами, гово-
рят с ним презрительно, отвечают с безчестием и грубостию, делая это, чтобы устрашить истца, дабы он одарил их подар-
ками, сребром и златом. Истец, услыхав от эпитропов, что они его бранят, безчестят и гонят от себя, испугался и сказал:
«Что худого сделал я вам, что вы меня гоните? Я пришел вам возвестить мое дело, а вы прогоняете меня?» Говорят
ему эпитропы: «Не пришел ты с приличным видом, но с обманом. Ты хищник, желающий похитить место у монастыря.
Вчера приходил к нам тот брат, мы нашли его вежливым и правым, а ты являешься обманщик». Говорит истец: «Почему
же вы нашли его правым, а меня лжецом и хищником?» Говорит эпитроп ему: «Правость и правота есть в том - за-
плати и получи. Он заплатил и получил, а не вертится, как ты, чтобы обманом захватить и ничего не заплатить». Тот
говорит: «Сколько он вам заплатил, что вы ему землю уступили?» Эпитроп говорит: «Господь свидетель, он заплатил
нам двести грошей». Истец, услыхав это, стал размышлять, сколько мог бы дать он сам, но нет у него ничего. Раздумывает,
что ему продать и не знает что. Имеет он одну лишь собственность, омологию на дом свой; кладет себе на мысль взять
денег под залог ее у кого-либо в монастыре, взять двести грошей и отдать монастырю, чтобы отмстить другому. Говорит
он эпитропам: «Вот, даю я вам двести грошей, отдайте мне то, что вписано ему в омологию». Эпитропы ему отвечают:
«Подобает тебе дать 300 грошей, тогда пусть будет так, если же дашь только 200 грошей, то какая нам польза с того?»
Истец, услыхав это слово от эпитропа, начал размышлять. Настало время вечерни, эпитроп говорит ему: «О чем думаешь,
и отчего странными тебе кажутся слова мои? Нам же твои поступки странными кажутся. Вот позволяем тебе обдумывать
до завтра, чтобы ты хорошенько поразмыслил и не говорил потом, что мы тебя принудили заплатить». Пошли в церковь
читать службу вечерни, истец стоял в стойке, чтобы слушать молитвы, но его окружили псилафизмы и преследовали мысли,
как выиграть тяжбу. Окончилась вечерня; он и не заметил, как она окончилась, вышел из церкви, сел на скамейку,
раздумывая о тяжбе; пришел ему помысл и сказал: «Зачем тебе надо и то и то, бери свою омологию, ступай себе да
мирствуй». В то время, как он это думал, прошел мимо него эпитроп; они поклонились взаимно, эпитроп сказал: «Что
поделываешь?» Истец говорит: «Обдумывал я дело и не в силах дать столько». Эпитроп говорит: «Если не в силах, то
ступай себе, мирствуй и не касайся границ». Взяли его омологию и вписали в нее, что он имеет право только на одну
каливу и не больше. Истец опечаленный удалился в свою каливу, скорбит, воздыхает, бранит и гневается против своего
соседа, видя, как его землю обрабатывает другой; до того возмущается дух его, что когда творит канон, то вместе с
противником своим он творит, т. е. не перестает от злопамятства; когда стоит на службе, у литургии или вечерни,
всегда ведет мысленно свою тяжбу с другим; поскольку видит радость противника, постольку гневается и печалится.
(1) Возмутить «этих» - т. е. скитян, судей, разбирающих тяжущихся келлиотов; возмутить «других», т. е. самих тяжущихся.
(продолжение далее).