Проповеди монаха

[vnifantiy]

ПОСМЕРТНЫЕ ВЕЩАНИЯ ПРЕПОДОБНОГО НИЛА МИРОТОЧИВОГО АФОНСКОГО

Часть пятая . Описание явлений Святого Нила Феофану.

Глава 2. Явление святого Нила Феофану в 1814 году во образе пастуха. Данные Феофану заповеди. Возвращение котелка, взятого святым в 1813 году.

Случилось это за три месяца до беснования Феофана и чудесного исцеления его святым. Произошло сие таким образом.
Когда Феофан, возвратившись из Анатолии во Святую Гору, был целый год в неопределенном положении, потому что ни-
кто не желал брать его в послушники, то большую часть времени прожил он в Кавсокаливском скиту, в келлии Кир
Тимофея, который приходился ему земляком. Когда, наконец, он решился уехать с Афона и вернуться в мир, тогда впервые
явился ему на поляне у пустой хижины святой Нил, обещал ему промышлять о всем необходимом для жизни его и сове-
товал поселиться в ней. Святой тогда не назвал себя Феофану, а назвал себя лишь в следующее свое явление, когда бесы
избили Феофана, и святой дважды явился во образе монаха Игнатия: 1) около каливы и 2) в сонном видении в келлии
Кир Тимофея, исцелив Феофана от грыжи, беснования и увечий, нанесенных бесами.
Вслед за поселением в лесу Феофана Кир Тимофей заболел и через два месяца скончался. Имуществом своим распоря-
дился, распределив его между братиями по духовному завещанию; одарил каждого, в том числе иеромонаха Феодорита,
которому оставил несколько денег и кое-какие вещи. В завещании покойник упомянул, что если Феодорит будет уходить,
то ни на какие более вещи он заявлять притязаний не должен. Завещание было утверждено проклятием против тех, кои бы
нарушили его. Так скончался и отошел ко Господу Кир Тимофей, иеромонах же Феодорит после его смерти, забрав все,
что ему следовало по духовному завещанию старца, ушел совсем из Кавсокаливского скита и перешел в Ксенофский,
где купил себе келлию, причем, уходя, сверх положенных вещей, стал требовать еще другие, вопреки завещанию старца.
Братия решила отдать их, чтобы не тягаться с Феодоритом. Наконец, из Ксенофского скита Феодорит опять прислал тре-
бование переслать ему тот котелок, в котором он раньше варил всегда клей. Братия решила и котелок отослать ему;
котелок отдали Феофану, который собрался идти на Карею, чтобы он передал его в Ксенофском скиту Феодориту. Взяв
котелок, Феофан положил его в сумку и отправился в путь. Ценность котелка сама по себе была ничтожна, но братия,
отдавая котелок, и Феодорит, принимая его, делались повинными в святотатстве, ибо вещи, значащиеся в омологии, не-
отчуждаемы. Во-вторых, за сие святотатство тяготело проклятие, ибо нарушилось завещание старца. Посему здесь выступил
преподобный Нил с вразумлением против святотатцев. Положив котелок в сумку, Феофан вышел из скита и стал подниматься
в гору. Дойдя до келлии св. Антония, он присел отдохнуть и, увидав около дороги дерево, пригодное для выделки ложек,
решил срубить его, ибо незадолго перед тем взял у одного брата в долг подобное дерево, чтобы учиться делать ложки,
пообещав ему вернуть такое же, для чего попросил у владельца сей келлии дозволения вырубить себе дерево, обещая ему
заплатить за него. Владелец дозволил, но с тем условием, чтобы Феофан вырубил его себе на высоком и скалистом
месте. Последним условием однако пренебрег Феофан и, решив срубить дерево, которое намеревался захватить на обратном
пути, пошел в соседнюю келью, попросил топор, срубил дерево, положив его невдалеке от дороги. Затем стал он подниматься
в гору и, взойдя на подъем, сел отдохнуть и закусить у источника.
Сняв с себя торбу, он вынул хлебца и сел на солнечном припеке, так как вспотел и боялся простыть, торбу же положил
на каменном корыте; начал он закусывать, поглядывая на торбу, чтобы ее кто-нибудь не стащил. Вдруг в чаще деревьев
показался какой-то оборванный старик-монах. Феофан, подумав, что это какой-нибудь блаженный (т. е. живущий в
пещерке, или скитающийся в лесах), и побоявшись, как бы он не стал требовать от него хлеба, который ему самому был
нужен в дороге, встал и поспешно убрал хлеб в торбу. В это самое время подошел старик, который был святой Нил, и
сказал: «Час добрый».
Феофан: «Взаимно здравия желаю».
Святой: «Чего на солнце сел?»
Феофан: «Вспотел и прозяб, вот и хочу согреться».
Святой: «Что работал, что так вспотел?»
Феофан рассердился и сказал: «Тебе какое дело знать? Какое право имеешь допытываться?»
Святой: «Отчего так рассердился? Оттого ли только, что я спросил тебя? И ты из-за этого одного так рассердился?»
Кроткий ответ старца успокоил гнев Феофана, и он отвечал: «Один брат одолжил мне дерево, и я срубил другое, чтобы
ему вернуть; на возвратном пути захвачу его с собой и отдам кому должен».
Святой: «На каком месте сказал тебе брат срубить его, и на каком ты срубил? Не сказал ли он тебе, чтобы ты вырубил
его на горе, на скалистом месте, а ты срубил его на низу? Как скажешь теперь брату, когда вернешься в скит? Скажешь,
небось, что срубил на горе, на скалистом месте? Вот за ложь твою ты так и страдаешь и так наказуешься. Ну, а сейчас
куда пойдешь?»
Феофан: «Зачем спрашиваешь?»
Святой: «Разве спросить нельзя?»
Феофан: «Не нельзя, а зачем тебе знать?»
Святой: «Пусть так, иди себе куда хочешь, только сперва мою вещь мне верни».
Феофан, подумав, что он просит хлеба, отрезал хлеба, дал ему и сказал: «Не хочешь ли и маслин?»
Святой: «Ничего мне не надо, человече, только я требую, чтобы мою вещь ты мне вернул».
Феофан: «Какой вещи можешь ты от меня требовать? Разве мы с тобой видались, чтобы ты мог мне что-либо дать и
теперь требовать возврата?»
Сказав это и увидав, что выражение лица старика сделалось весьма грозным, Феофан испугался (и, чтобы доказать, что
у него не может быть чужой вещи), стал вынимать все вещи из торбы и показывать ему. Святой смотрел на вещи, интере-
совался о каждой, весьма удивившись, когда Феофан вынул селенгозы (род съедобных улиток), и спросил: «Это что такое?»
Феофан отвечал, что селенгозы.
Святой опять спросил: «Куда же ты их несешь и зачем?» Феофан отвечал, что несет их в подарок в Руссик, и что
они съедобные. Потом Феофан остановился было вынимать; святой же спросил: «Еще что есть?»
Феофан: «Ничего больше нет».
Святой же ответил: «Нет, есть еще нечто, вынимай». Феофан, рассердившись (на недоверие старика), начал вынимать и
остальное, святой же сказал: «Я знаю, что у тебя та вещь, которую я ищу; знаю, где она лежит, и взял бы ее сам, но
не желаю прикоснуться к твоей торбе: поэтому сам давай мневещь поскорей, иначе выброшу вон все из твоей торбы».
Феофан сказал: «Ладно, все выну, и если только окажется у меня твоя вещь, то бери ее», - начал выкладывать и ос-
тальное. Святой же со вздохом сказал: «Змиеязычный... Неблагодарный... Хищник... Осужденный... столько забрал, а
все еще ему мало, побольше беззаконности беззаконнику надо...» Феофан спросил, про кого это он говорит? В это
мгновение лицо святого засияло, как солнце, так что Феофан не мог смотреть на него, и, пригнув голову к торбе, опять
спросил: «Про кого ты это сказал, и что ты за человек?»
Наконец, Феофан вынул котелок, который лежал на дне торбы, завернутый с травой фаскомиля, которую на Афоне пьют
вместо чая, и, когда вынул траву, обнаружился котелок; святой протянул к нему руку и, ухватив его, сказал: «Вот та вещь,
которую я ищу». Феофан в свою очередь ухватил за котелок, чтобы не дать унести его, и сказал: «Отдай, зачем берешь?
Он не мой, а чужой, оставь его». Но святой отвечал: «Ты чужд еси, ибо держишь его у себя в торбе».
Феофан стал опять говорить: «Оставь, он чужой, а вовсе не твой, как ты говоришь», - и стал усиливаться отнять его из
рук старца, но святой слегка потянул котелок на себя, и котелок так легко отстал от пальцев Феофана,
как если от теста кусочек кто пальцами отщипнет (1) .
Вслед за сим старик стал невидим.
Чудесное и внезапное исчезновение старика на глазах у Феофана так ужаснуло его, что у него затряслись колени и
он без сил опустился на землю. Наконец, придя в себя, он продолжал путь и, возвратившись, рассказал все случившееся
с ним братии, которая изумлялась и недоумевала, кто бы мог быть сей ревнитель скита и блюститель завята их старца,
но не могли представить себе, что это был святой Нил, ибо он, явившись перед тем за четыре месяца Феофану на лесной
поляне, не открыл своего имени, а открыл его, лишь спустя еще три месяца, когда, явившись дважды во образе Игнатия,
спас Феофана от бесов, потом исцелил от побоев, беснования и грыжи. Тогда святой сказал: «Имя мое Нил, живу я над
Каравостасом». Одно только было для всех несомненным, что последнее чудесное явление с котелком не могло быть
от силы бесовской, но было небесным явлением какого-либо угодника Божия.
Итак, ныне открылась тайна, кто был тот, который тогда отнял котелок и исчез. Это был святой Нил, и теперь, когда
он через Феофана передавал слова свои братиям келлий Дионисия и Тимофея и Феодориту, то в удостоверение истин-
ности и божественности слов оставил сей котелок, чудесное исчезновение которого было всем известно.
Феофан передал кому следовало все слова святого и сам стал тщательно соблюдать все его заповеди, а также с помощью
некоторых братии исправил спуск в пещеру, согласно повелению святого, чтобы и старики могли посещать ее во здравие
души и тела.
После этого около года мирно прожил Феофан в своей пустынной каливе, тщательно стараясь исполнять все заповеди
святого.
(продолжение далее).

[vnifantiy]

ПОСМЕРТНЫЕ ВЕЩАНИЯ ПРЕПОДОБНОГО НИЛА МИРОТОЧИВОГО АФОНСКОГО

Часть пятая . Описание явлений Святого Нила Феофану.

Глава 3. Феофан нарушил заповедь святого и впал в тяжкое искушение. Святой карает Феофана, является ему в сонном
видении и спасает. Открытие мощей святого 8 мая 1815 г.


Первое время по последнем явлении святого Феофан тщательно следил за своими помыслами и усердно подвизался
в соблюдении всех заповедей, данных ему святым, но мало-помалу стал допускать отступления, начал прене-
брегать некоторыми из заповедей, а поэтому неизбежно должен был подвергнуться искушению, что и не замед-
лило случиться.
Первая заповедь, которою пренебрег Феофан, была заповедь о неисходном пребывании в келлии, о невзирании на лица
при встрече, о взирании в землю и памятовании о персти, из которой состоишь как сам, так и все люди, старые, мо-
лодые, красивые и некрасивые, мужчины и женщины... Феофан стал находить всякие благовидные предлоги, чтобы
покидать келлию, и не хранил очей своих от взирания на лица; увидав однажды в лавре красивое лицо юноши, - влю-
бился в красоту его лица; вернувшись домой, вспоминал лицо, которым прельстился; у Феофана явилась потребность
повидать его еще раз. Поддавшись сей прелести, Феофан стал учащать свои посещения в лавру и, усладив свои чувства
видением издали юного лица, возвращался восвояси.
Здесь считаем долгом заметить, что страсть - прельщение красотою лица - страшно распространена в человечестве. Мы
ее в себе мало примечаем, однако недугуем ею с отроческих лет. Кто из нас чист вполне от сего греха, пусть только тот
бросает камень осуждения в Феофана. Платоническое пристрастие к красивому лицу, впадение в тяжкие противоестест-
венные грехи блудные - суть лишь различные степени одного и того же греха, действие одной и той же
страсти.
Не победив в себе по безпечности своей первых греховных помыслов - младенцев вавилонских, не разбив их о камень
Имени Исусова, Феофан был уведен ими в пленение вавилонское, не мог противиться им, по-рабски повиновался, де-
лая то, что они ему внушали, т. е. мыслью всегда вращался около предмета страсти, учащая все более и более свои хож-
дения в лавру, так что, наконец, находил предлоги ходить туда по два раза в неделю. Наступила первая седмица Великого
поста. Хотя в эту седмицу всякие дела прекращаются, Феофан нашел благовидный предлог, чтобы идти в лавру, ибо один
брат в скиту обещал укропу архимандриту лавры Нафанаилу и собрал его, Феофан же брался снести. Итак, в среду первой
седмицы, прийдя в скит и нагрузив сумку свою укропом, Феофан пошел в лавру, стал подниматься вгору, но когда
дошел до креста св. Нила, то вдруг услыхал за спиной громкие шаги нескольких человек, поспешно догонявших его и го-
воривших: «Оставим его идти вперед». Феофан подумал, что кто-либо из скитян вышел вслед за ним из скита и остановился,
вспомнив, вероятно, заповедь святого, чтобы при совместном шествии в пути предоставлять предшествие спутнику. Феофан
подождал, чтобы пропустить говоривших вперед, но оказалось, что никто не шел; Феофан продолжал путь, не вразумившись
сим знамением, которое святой, по-видимому, нарочно дал, чтобы напомнить Феофану и о прочих данных им заповедях,
которые Феофан готов был так тяжко нарушить.
Когда Феофан дошел до моста Ямы, снова услыхал за собою топот, быстро оглянулся посмотреть, кто идет, но никого
не увидал, и пошел дальше. Открывая ворота у подъёма к келлии Спанон, что над самою пещерою преподобного Нила,
он снова услыхал позади себя следующий разговор: «Вот когда дождались, наконец!.. Вот когда попался он нам в руки!»
Феофан стал смотреть, но никого не увидал, и все-таки продолжал свой путь, спустившись на нижнюю дорогу. Дойдя
до Плака, он вдруг упал на самом краю страшной пропасти, так что сумка его слетела с плеч и повисла над пропастью,
зацепившись за камень. От страха угрожавшей смертельной опасности Феофан так ужаснулся, что у него помутилось в
голове, сердце замерло; в это время он опять услыхал голос: «О, как хорошо! Так тебе и надо!»
По-видимому, падением на краю страшной пропасти святой хотел дать понять Феофану, на краю какого страшного падения
он духовно находится. Феофан, поднявшись, стал глядеть кругом, кто говорил; никого не было, и он пошел дальше. Дойдя
до Кафизмы, в лесу около Кир Исаии, он снова упал и ушибся так сильно, что потерял сознание; когда же пришел в себя,
то услыхал прежний голос: «Вот хорошо, так тебе и надо!»
Феофан взглянул вокруг себя, но никого не увидал. Тогда в душе он начал колебаться относительно первого своего
намерения, ибо другой помысл говорил ему, что все необычайно происходящее в сей день не могло быть принятым, как хорошее
предзнаменование, и советовал Феофану вернуться домой; но другой помысл противился первому и говорил: чему суждено
было случиться - то и случилось, теперь к чему возвращаться, когда такое расстояние прошел? Чего теперь
бояться?
Феофан послушал, было, первого побуждения - вернуться; повернул обратно, но, пройдя так некоторое расстояние, стал
жалеть первого пройденного пути, и опять повернул к лавре. Дойдя до трех крестов, Феофан там на спуске упал еще более
тяжко, чем в предыдущие разы, и совсем расшибся, так что лежал между ветвями кустарника, и опять услыхал таинст-
венный голос: «Так тебе, безумному, и надо, чтобы не шлялся по таким дням вне твоей каливы!»
Феофан посмотрел, но никого не увидал; поднявшись с трудом, тихо поплелся к лавре, сокрушенный этими падениями,
и шел в полусознательном состоянии. Дойдя до лаврского кладбища, он несколько пришел в себя, стал размышлять,
что означали эти паденья и отчего все это с ним произошло, чего раньше никогда не бывало? Остановившись у источника,
над входом в лавру, Феофан был поражен встречей с предметом своей страсти; в душе Феофана явилось страстное желание
побеседовать с юношей. Юноша же сам подошел к Феофану и приветствовал его словами: «Добро пожаловать». Однако
Феофан, не поддаваясь страстному желанию, ничего не отвечал. Тогда юноша опять обратился к Феофану с речью и сказал:
«Издалека ли, что так устал?» На это Феофан отвечал только: «Из Кавсокаливы». Юноша начал шалить и шутить с Феофа-
ном, приставать к нему с вопросами: что он принес, зачем пришел; от сего страстные чувства еще больше распалились
в Феофане, так что он поспешил встать и уйти, не отвечая на вопросы юноши, и направился к воротам монастыря, но,
будучи помрачен страстными своими мыслями, он, не заметив, прошел мимо дверей и, миновав монастырь, шел по дороге
к пристани, пока не остановил его один встречный брат вопросом: «Куда идешь?»
Тогда только Феофан, оглянувшись, опознался и, не давая брату заметить его ошибки, ответил ему, что идет на арсану.
Пропустив брата, он присел несколько у дороги и потом пошел обратно к монастырю. Но вторично, не заметив, прошел
мимо ворот, опомнившись только тогда, когда у кафизмы пророка Илии ему в ногу глубоко вонзилась колючка, и так
уязвило ногу, что нога онемела, и он не мог больше ступить ни шагу. Это новое несчастие настолько огорчило Феофана,
что будь тогда при нем нож, он покончил бы с собой. Наконец, боль утихла и он мог опять идти. Повернул опять к воротам,
но и на сей раз не попал в них, а прошел мимо, дошел до кладбища, где обознался; вновь пошел к воротам, но опять
минул и заметил это только тогда, когда стукнулся об решетку, которая на краю обрыва, около беседки, что над морем; не
будь этой ограды, Феофан свергся бы в пропасть, ибо не видел, куда идет (1) .
Очнувшись, он опять повернул к воротам, шел полусознательно; минул бы их и на сей раз, если бы не стукнулся о
косяк ворот и от этого не пришел в себя. Увидав ворота, он наконец вошел в них и направился к лестнице, которая ведет
к келлии архимандрита. Подымаясь по лестнице, он снова повстречался с юношей, и тот воскликнул: «Приятная встреча!
Опять встречаемся с тобою, отче!»
От звука голоса юноши в сердце Феофана снова закипели страстные чувства, но он не дерзнул ответить на восклицание
и, молча пройдя мимо, прошел в келлию архимандрита. Отдав укроп, вышел, пошел в гостинницу, чтобы отдохнуть, но
на лестнице в архондарик вновь встретил того же самого юношу, который опять заговорил с Феофаном и шутил с ним,
говоря: «Наверное, ты мне что-нибудь принес в подарок? Давай, что принес?»
Феофан серьезно отвечал, что ничего не принес, и что нечего принести, но юноша не унимался и говорил: «Я уверен,
что ты хочешь мне что-нибудь подарить, - недаром же мы с тобой так часто встречаемся. Давай, что хотел дать, я возь-
му и сумею тебя отблагодарить».
Феофан: «Ничего нет у меня, чтобы дать тебе».
Юноша: «Попомни мое слово; мы с тобой об этом еще потолкуем».
На этих словах они разошлись. Феофан пришел в гостинницу, поел и лег, но не мог уснуть, ибо скверные помыслы
обуревали мысль его, в очах стоял неотступно образ красивого лица, в ушах раздавался приятный голос юноши. Феофан
боролся с этими страстными воспоминаниями, но никак не мог отогнать их от себя. Однако ради молитв святого Господь
сохранил его от более тяжкого поражения; враг восторжествовал только о победе в мысленной брани. Так промучился
Феофан до самой утрени. Когда ударили в колокол, то он пошел в церковь, но вступить в нее не возмог: на его глазах,
один за другим, шли монахи в церковь и входили в двери ее, Феофан же сколько раз ни старался тоже войти в те же
двери - не мог обрести их, и каждый раз, думая, что входит в дверь, - упирался в стену. Наконец, отчаявшись, он пошел
к Портаитиссе (чудотворная икона Матери Божией, которая стоит среди монастыря в часовне). Здесь Феофан, опустившись
на ступеньки, стал всем сердцем молиться ко Пресвятой Богородице, чтобы Она спасла его от сей страсти. Там находился
он, пока не рассвело, когда подошел к нему один монах и спросил: «Откуда ты, отче?»
Феофан: «Из Кавсокаливы».
«Чего безпрестанно сюда шляешься? Видно, нет у тебя старца, чтобы в строгости держал тебя? Доколе будешь таскаться
сюда в обитель? Или у тебя своего хлеба нет, что сюда таскаешься?» Феофан обиделся и сказал: «Чего расходился? Я
по делу хожу!»
«По делу? Какие могут быть у тебя дела в монастыре? Кто поручал тебе здесь что? Обитель не есть постоялый двор, ка-
ким ты имеешь ее; входить в нее следует скромно, со страхом Божиим, с трепетом и с великим благоговением, а не так
безстрашно и безсознательно, как ты - приходишь и уходишь. Не видишь разве, что здесь невидимо присутствует Царица,
т. е. благодатию почивая с Ее чудотворной иконою?»
При этом старец ухватил Феофана за рукав и потащил его за ворота. Феофан не противился и, взяв в воротах оставленную
там свою торбу, вышел из лавры и пошел в скит. Следующую неделю он провел дома, испытывая сильные нападения нечис-
тых помыслов.

(1) Очевидно, у Феофана произошли эпилептические припадки, каковое обстоятельство, конечно, стоит в связи с действием сатаны,
ибо прп. Нил, в наказание, предал Феофана «сатане во измождение плоти, дабы дух спасся» (ср. Кор. 4, 5).
(продолжение далее).

[Namenuil]

...те кто объявил о втором пришествии, сказали что знают больше Бога.

Собственно, в евангелии от Иоанна, Христос дает четкий и однозначный ответ:
"И сеющий и жнущий рады бывают, ибо в этом случае верна поговорка: один сеял, а другой жнет".
Так что нас ожидает первое пришествие Жнеца.

Материала тут выложено более чем обильно. Вскользь пробежал по первым и последним постам. И вспомнилась одна из заповедей Христа:
"...И учителем не называйте никого, ибо один у вас учитель, Христос".
С учетом невероятного обилия "учений святых отцев" (которыми Христос так же запретил называть кого-либо на земле), создается впечатление что эта религия уже давно и безнадежно потеряла берега. И понятно почему.
У ветхозаветных пророков имеются предупреждения о краеугольном камне, отвергнутом строителями. До сего момента считал, что Христос и есть тот самый камень. "...краеугольный крепко утвержденный. Кто на него упадет, тот разобьется, и на кого он упадет, того он раздавит". Ан нет - Христова церковь, на самом деле, основана не на Христе, а на Петре. (Надеюсь, помним же, что Христос говорил Петру, насчет камня и церкви?).

[vnifantiy]

ПОСМЕРТНЫЕ ВЕЩАНИЯ ПРЕПОДОБНОГО НИЛА МИРОТОЧИВОГО АФОНСКОГО

Часть пятая . Описание явлений Святого Нила Феофану.

Глава 3. Феофан нарушил заповедь святого и впал в тяжкое искушение. Святой карает Феофана, является ему в сонном
видении и спасает. Открытие мощей святого 8 мая 1815 г.

В день сорока мучеников (9 марта) Феофан ходил в скитский собор к преждеосвященной литургии. В тот же день возвра-
тился домой и вечером отошел ко сну спокойно (т. е. почувствовав в себе успокоение блудной брани), и заснул. Проснув-
шись, он увидал, что за ночь выпал снег и покрыл землю толстым слоем, вершка на полтора. Феофан совершил утреню.
Когда рассвело, сел за рукоделие. Вдруг кот Феофана начал беситься, стремительно бросаться на Феофана, прыгать на
него, стараясь достать лица его когтями. Наконец, с ужасом взвизгнув, кот бросился прямо в очаг, где горел костер, что-
бы через трубу выскочить из келлии. Феофан выхватил кота из очага и крепко держал его в руках, не давая ему доставать
до лица когтями и не пуская его вырваться. В это самое время Феофан услыхал за дверьми голос: «Старец, дома ты?»
Феофан: «Чего тебе здесь надо в такое время?»
«Не видал ли, где стадо?»
«Разве я ходил туда, чтобы мог знать, где стадо?»
«Не могу никак найти его, чтобы волки их поели!»
При этих словах пришедший отворил дверь и вошел в келлию (т. е. без молитвы и без благословения Феофана).
Феофан взглянул и увидал юного отрока, весьма схожего лицом с тем юношей, к которому имел пристрастие в лавре.
Феофан подумал, что это сын ланаря, т. е. покупщика и продавца козлов, который часто приезжал на Афон и в лавру,
продавая молодых козлят на выпаску и покупая откормленных; поэтому Феофан спросил: «Давно пришли?»
Явившийся же под видом юноши был бес, умысливший, воспользовавшись пристрастием Феофана к тому красивому
лицу, погубить его.
Бес отвечал: «Вчера вечером».
Феофан: «Кто из вас еще пришел? Отец пришел ли?»
«Пришли еще братья, старший и младший».
В это мгновение кот (1) вырвался из рук Феофана и выскочил за дверь; Феофан сказал: «Что сделал ты моему коту, что он
так боится тебя?»
Бес: «Разве я когда трогал твоего кота, что ты меня спрашиваешь? Что мог я ему сделать?»
Феофан: «Нет, так он не стал бы тебя бояться; наверное, ты с ним что-нибудь сделал?»
Бес, не отвечая на эти слова, подошел к очагу и без стесне-
ния поднял полы своей одежды, якобы с целью просушить их на огне костра, сел у огня на корточки, оголив ноги.
Феофан смутился от такого беззастенчивого поступка и сказал: «Безстыжие твои глаза! Пропади ты совсем! Разве не совестно
тебе так делать?»
(Здесь считаем уместным прервать дальнейшее откровенное исповедание Феофана о том, с каким лукавством и безстыдст-
вом старался бес погубить Феофана, причем, когда увидел, что красота его отроческого лица недостаточна, чтобы соблаз-
нить Феофана, то, обнажившись, оказался девицей, к великому удивлению Феофана, который все еще не догадывался, что
это бес).
В конце концов, однако, Феофан, который доблестно боролся со своей страстию, стал ослабевать в душевной своей непреклон-
ности на грех, мысленно готов был соизволить на грех, и несомненно жестоко был бы поруган врагом, как это и случа-
лось с некоторыми подвижниками, что нам известно из житий святых, если бы изнемогающему в брани Феофану не помог
своею помощью святой. В то мгновение, когда Феофан стал колебаться и начал склоняться мысленно на грех, вдруг раз-
дался стук в дверь и голос: «Несчастный, что хочешь ты сделать? Вследствие неосторожности твоей постигло тебя все это».
От этих слов великий страх и трепет объял Феофана, кровь застыла в его жилах, мороз пробежал по коже; некоторое
время он стоял безгласен, наконец, решившись выпроводить пришедшего искусителя, сказал ему: «Нечего тебе у меня
делать, бесенок (т. е. убирайся вон)». Тот же отвечал: «Я сам знаю, есть ли мне что делать, и не уйду». Тогда Феофан
открыл дверь и, глядя на порог, чтобы посмотреть, не подходил ли кто к двери, был весьма поражен тем обстоятельством,
что никаких следов на снегу не было. Удивляясь сему, но все еще не догадываясь, что во образе отрока бес, Феофан
воскликнул: «Ах ты бесенок, как же ты прошел ко мне, что и следов твоих на снегу нигде нет? Не диавол ли принес тебя
по воздуху ко мне, чтобы соблазнить меня и сделать последним подлецом в мире?»
Тогда бес вдруг превратился в великого змия, ползал, извиваясь, по келлии и, наконец, исчез. Феофан пришел в ужас,
уразумев, какую коварную кознь устроил ему диавол, и увидав, какая страшная погибель ему угрожала... Потрясенный всем
этим, он сидел, размышляя, - и заснул. И вот во сне святой следующим образом наказал Феофана за нарушение им раньше
данной заповеди и потом помиловал его, взяв с него обет: никогда не входить в лавру, никому не помнить зла и не
гневаться.

(1) Означенный кот, ревностно боровшийся с диаволом, является обличителем нас, грешных, не всегда мужественных в борьбе с сатаной.
В журнале «Ребус» (1911 год, No 12, 7 стр.), в статье «Призрак, виденный одновременно человеком и кошкой», рассказывается, как одна
кошка, бывшая в комнате со своим хозяином, увидела вместе с ним призрак самоубийцы, несколько лет назад покончившего с собою в
сей комнате (т. е. сделавшегося слугой диавола). Дремавшая до появления призрака кошка, увидев призрак, сразу изменила свое положение,
перестала мурлыкать, вскочила, сгорбила спину, распустила хвост; вся ее поза выражала ужас и угрозу... Кошка делала отчаянные усилия,
чтобы пуститься в бегство; наконец это ей удалось. Чудовищным прыжком обезумевшее животное перескочило через стол, через кресла и
через все предметы, преграждавшие ей путь к двери, и убежала.
(продолжение далее).

[vnifantiy]

ПОСМЕРТНЫЕ ВЕЩАНИЯ ПРЕПОДОБНОГО НИЛА МИРОТОЧИВОГО АФОНСКОГО

Часть пятая . Описание явлений Святого Нила Феофану.

Глава 3. Феофан нарушил заповедь святого и впал в тяжкое искушение. Святой карает Феофана, является ему в сонном
видении и спасает. Открытие мощей святого 8 мая 1815 г.

Во сне Феофан увидал себя входящим во врата лавры, причем, как только он вошел, какие-то семь монахов устремились
на него и, грубо схватив, потащили к старцу Нафанаилу, который, не говоря ни слова, дал только знак рукой; эти
семь потащили Феофана в башню, заключили его там в темнице, наложив тяжкие оковы на руки и на ноги, заковали
колени, шею же так туго стянули железной цепью, что Феофан чуть не задыхался. Феофан в отчаянии молил заключавших
его о пощаде, но они отвечали, что не могут в определенной каре ни ослабить чего, ни усилить, ни освободить его, сколько
бы он ни просил их о том, ибо в точности должны исполнить повеленное. Феофан продолжал умолять и говорил: «Что
сделал я вам? За что вы кандалы на меня надели?»
Монахи же те отвечали: «Вопроси о сем совесть свою, вспомни все содеянное тобою, тогда и поймешь за что заключили те-
бя». Сказав это, они вышли и оставили Феофана одного. Он пришел в такую скорбь, что громко стал рыдать и плакать,
пока не вошел к нему какой-то старец-монах (который был святой Нил). Старик спросил Феофана: «Кто ты и чего
вопишь?»
Феофану показался вид монаха знакомым, он заметил, что монах сочувственно относится к нему. Святой с состраданием
повторил свой вопрос, и Феофан отвечал: «Я - Феофан».
На лице старика выразилось еще большее сострадание к нему и он сказал: «Как попал ты сюда? Что ты натворил, что
тебя заключили в темницу?»
Феофан: «На дворе, около ворот монастырских я стоял, а они схватили меня и посадили сюда в темницу».
Святой: «Я могу поручиться за тебя Нафанаилу и выручить тебя, но что ты мне за это обещаешь?»
Феофан: «Что же могу дать я тебе? Ты сам знаешь, что денег у меня нет, и что бы дать тебе, не знаю».
Святой: «Монаху денег и не надо, но вот какие три вещи я от тебя потребую: во-первых, непамятозлобия, во-вторых,
безгневия и, в-третьих, нехождения больше в лавру, чтоб отныне тебя более здесь ни один монах не видал и чтобы
нога твоя на порог бы не ступала лаврский». (Эти три условия, предложенные святым Феофану, как необходимые для того,
чтобы быть помилованным, имеют знаменательный духовный смысл, ибо первое есть оставление долгов ближним, без .сего
не может отпуститься и собственный долг; второе же необходимо, чтобы не утратить испрошенную милость вслед за полу-
чением ее и не быть вверженным во тьму кромешную, как тот помилованный немилосердный евангельский должник;
третье же необходимо как свидетельство искренности покаяния и как отсечение поводов для господствующей страсти, которою
искушается). Феофан, сознавая безвыходность своего положения, обещался все требуемое исполнить, лишь бы только
освободиться из темницы, и сказал: «Исполню, исполню, только избавь ты меня отсюда, я все сделаю, что ты мне ни
скажешь».
Святой: «Только эти три я требую, их исполни, больше я не требую».
«Исполню, только избавь меня отсюда».
«Исполнишь ли?»
«Исполню».
Святой вопросил еще в третий раз: «Исполнишь ли?»
Феофан: «Я тебе уже сказал, что исполню, зачем еще спрашиваешь?»
Святой: «Хорошо; так как ты обещаешься исполнить, то я освобожу тебя сейчас, только поминай сие оказанное мною
тебе благодеяние и будь за это благодарен».
Феофан: «Яви мне эту милость, и я всегда буду помнить тебя».
Святой: «Да, изредка, ты поминал мои прежние тебе благодеяния и поминал меня, однако я знаю, что сегодняшнее
благодеяние и ту беду, из которой я ныне избавляю тебя, ты вскоре совсем забудешь, нимало не помянешь всего этого, и
вместо благодарности отплатишь мне неблагодарностию; но Бог знает все, и знает, что не от превратных людей, подобных
тебе, ищу я похвалы».
Сказав это, святой вынул ножницы, которые были у него при поясе, и, разрешив цепи, сказал Феофану: «Вставай и
иди за мной!»
Феофан же помыслил, что на дворе монастыря его опять схватят те монахи, если увидят, и засадят обратно, и, боясь
сего, сказал: «Не выйду отсюда, ибо боюсь попасться тем монахам, так как за это они на меня еще больше разгневаются».
Святой: «Чего испугался? Иди за мной и не бойся».
Феофан встал и последовал за святым, который повел его в какое-то подземелье. Они стали спускаться вниз, по узкой
подземной дорожке, шириной в один охват рук и очень низкой, так что должны были идти пригнувшись; на пути следования
их перегоняли низкорослые и черные, во образе человеческом, существа; с великой поспешностью и большим старанием
они волокли каждый по одному связанному человеку, иного за шею, иного за ноги, иного за руки, иного за волосы, иного
за бороду, а одного тащили, зацепив крючком за ребра. Эти черные люди так быстро влекли своих узников, что Феофан
едва успевал разглядеть их; слышал только хорошо их вопли, причем разобрал следующие. Так вот, которого тащили за
шею, вопиял: «Горе мне, нечестивому иерею, дерзнувшему принять священство, будучи столь окаляным плотскими гре-
хами, - се ныне гряду получить заслуженное возмездие».
Другой, которого волокли за веревку, привязанную к тайным удам, вопил: «Увы мне, непокорному монаху, ненавистнику
старческих приказаний, завистнику подвизавшихся и нерадивцу к собственному монашескому подвигу, не старавшемуся
стяжать наследие на небесах Отчее, не старавшемуся восходить и усовершенствоваться в добродетелях и за это самое ниспав-
шему в бездну блудных грехов: мужеложства, сваления, малакии, - се ныне низвергаюсь в бездну ада».
Один вопил: «Увы мне, положившему доброе монашеское начало, раздавшему все имущество бедным, чтобы подвизаться
в нестяжании, но в монашестве ставшему многостяжателем, клавшим все силы свои на приобретение хищением и неправдою
всяких вещественных благ, презревшему подвижничество ради стяжания благ духовных и стяжания добродетелей! Из-за это-
го, вместо того, чтобы взойти на высоту блаженства, куда мне был открыт доступ, я, впав в хищения, неправды и много-
стяжательность, нисхожу в бездну адскую».
Другой вопил: «Увы мне, безумцу! Покинул я отца, мать, родных, друзей, братьев, сестер, рабов, служителей, все имение
движимое и недвижимое, скрылся от мира под спасительный кров монастыря, но здесь, вместо того, чтобы подвизаться,
подражая святым отцам, я удовольствовался тем, что положил доброе начало. Да, положил я истинное начало, но не продол-
жал подвизаться на пути монашеского спасения, не искал спасительной свободы от страстей и от всяких попечений, но
опутал себя многими заботами и житейскими попечениями о умножении своего имущества, о постройке красивых зданий
и стяжании прочих привременных благ, оставив ради этого всякое попечение о подвиге иноческом, всякую заботу о стя-
жании духовных благ, следуя путем беззаконников, вместо добродетелей стяжевая пороки, ревнуя и стараясь превосходить
других не добродетелями, а успехами в стяжаниях злата и прочих благ тленных, в разведении садов и в постройке до-
мов. Этими заботами диавол так меня опутал, что я и не замечал, что позабыл Бога и безполезно трачу жизнь в суете,
но был несомненно уверен, что стою на пути спасения, как никто другой. Содействием диавольским я так был прилежен
и ревностен в трудах ради стяжания сих временных благ, что никогда не ощущал в себе даже усталости, в сих великих
суетах ноги мои никогда не утомлялись. И ныне вот куда довели эти многопопечительные и многостяжательные заботы
- из-за них меня теперь волокут за ноги по сему адскому пути в бездну, ибо я и жизнь всю свою работал на пользу
ада, а не на пользу душевную».
Еще один вопил: «Увы мне, монаху-фарисею, который сначала имел доброе намерение, желая поступить в убогую обитель
и там подвизаться в смирении, но впал в лицемерие и ханжество, стал заботиться о своей наружности - бороде и волосах,
стараясь быть привлекательным и искусным в лести, в чем преуспел, и вознесся самомнением. Увлекаемый им, покинул
я обитель и отправился в Царьград, там начал завлекать людей своей наружностью, бородой, волосами и обхождением,
ища славы человеческой и доискиваясь звания духовника. (На востоке это особое звание и не все священники могут
быть ими). Когда же достиг, то уподобился змию, соблазнявшему Еву и обвившемуся вкруг древа познания добра и зла,
отгрызшему собственными зубами запретный плод, отравившему его ядом языка своего и тем умертвившему весь род че-
ловеческий, сделав людей безчувственными к страху Божию. Так и я - собственными зубами отгрызал запретные плоды,
смертельные для людей, и манил языком своим вкушать от них, и те, которые принимали их от меня, - отравлялись.
Так и я делал людей безчувственными к повелениям Божиим (т. е. безстрашными ко греху), отравляя их превратными тол-
кованиями и ложными истин духовного ведения древа познания добра и зла (т. е. ложным толкованием заповедей и слова
Божия). Старался я привлечь к себе как можно больше духовных чад и, чтобы приманить их, льстил им, как змий, хваля
их не только в глаза, но и заглаза; но вместе с тем осуждал духовников иных и духовных чад за грехи их. За это ныне
нисхожу на дно ада, в хлад тартарский, чтобы быть вечно мучимым мучителем драконом во чреве ада, где Диосфор».
Такими воплями оглашалась та адская стезя, по которой бесы волокли тех людей.
(продолжение далее).

[vnifantiy]

ПОСМЕРТНЫЕ ВЕЩАНИЯ ПРЕПОДОБНОГО НИЛА МИРОТОЧИВОГО АФОНСКОГО

Часть пятая . Описание явлений Святого Нила Феофану.

Глава 3. Феофан нарушил заповедь святого и впал в тяжкое искушение. Святой карает Феофана, является ему в сонном
видении и спасает. Открытие мощей святого 8 мая 1815 г.

Наконец Феофан со святым Нилом дошли до одной, боковой, весьма узкой дорожки; святой сказал: «Следуй за мной», -
и повел его до конца ее, где виднелся как бы закрытый люк от цистерны, из которого, когда святой открыл его, вырвалось
пламя и озарило их. Феофан испугался, но святой сказал: «Не бойся, но только смотри же хорошенько, чтобы ты больше
не входил в монастырь, а то я собственными руками кину тебя сюда». Феофан испугался еще больше, как бы он сейчас
не привел бы в исполнение своей угрозы и не вкинул его туда, и стал умолять, говоря: «Никогда больше в монастырь
не пойду, только не кидай меня сюда». Святой: «Смотри же хорошенько, берегись, чтобы не нарушить тебе слова, ибо
тогда здесь мучиться будешь». Феофан спросил: «Что это такое? Колодец сухой или цистерна?» Заглянул в люк, и его
глазам представилась глубочайшая пропасть, на дне которой кипела и клокотала расплавленная огненная масса. На поверх-
ности этой массы появлялись тела человеческие, обнажаясь то той, то другой частью тела и вновь погружаясь, - как
фасоль, кипящая в воде, восходя наверх и сходя на дно, причем появлявшиеся лица их были уродливы, подобно со-
бачьим и ослиным мордам; из глубины же исходили ужасные стоны и вопли; так одни вопили: «Горе нам, многостяжателям»,
другие: «Увы нам, злым мстителям», «Увы нам, лжецам», «Увы нам, хулителям», «Увы нам, мужеложцам». «Увы нам,
иереям прелюбодействовавшим»; и другие подобные возгласы раздавались оттуда.
Наконец, святой сказал Феофану: «Иди за мной»; Феофан последовал за святым. Они вышли на прежнюю дорогу и,
поднявшись наверх, возвратились в темницу, где, посадив Феофана, святой надел ему снова оковы на руки и на ноги,
как вначале, и сказал: «Посиди здесь, пока я схожу к старцу Нафанаилу, чтобы взять на себя твое бремя и твою тяготу,
но смотри же хорошенько, берегись, ибо, если ты нарушишь обет, то меня посрамишь, ибо я ручаюсь за тебя эпитропам,
что ты никогда больше не придешь сюда; и тогда уже не избавишься от сей бездны».
Святой вышел, замкнув за собой дверь; Феофан услыхал его обратные шаги; он открыл дверь и, взойдя, сказал Феофану:
«Вставай, ступай в свою каливу, но смотри хорошенько, что-бы впредь ты не только не смел в монастырь входить, но
чтобы очи твои и порога монастырского более не видали. Вставай».
Феофан возразил: «Как мне встать, когда я связан?»
Святой: «Вставай, я говорю тебе; зачем прекословишь?»
Повеление старца, казавшееся Феофану невыполнимым, начало сердить его и он грубо отвечал: «Я уже раз сказал
тебе, что не могу; чего же ты все твердишь: вставай да вставай? Разве не видишь, что у меня и руки, и ноги связаны?
Разве возможно мне встать?» (Повеление святого встать означало восстание от сна, в котором был Феофан во время
видения). Феофан, попробовав сделать движение и убедившись, что встать ему невозможно, сказал: «Вот видишь, как я свя-
зан, а ты все говоришь: вставай да вставай! Не знаю, что ты за человек такой!» При этих словах Феофан пробудился, но
не мог первое время понять, где он и что с ним, не знал, было ли все виденное с ним во сне, или наяву. Наконец,
ощупав руки и ноги и убедившись, что они не связаны, он пришел в себя и уверился, что то, что он только что видал,
было с ним в сонном видении; однако руки у него болели, как будто после оков, и не могли свободно действовать; в
носу же до трех недель все ощущался тот страшный смрад, который исходил из бездны. Святой, явившись в этом сонном
видении Феофану, хотя и не назвал себя ему прямо, но из его речей можно было познать его, а впоследствии преподоб-
ный, укоряя Феофана за несоблюдение им заповедей его, винил его и в нарушении сего данного Феофаном обета не
ходить в лавру, упоминал о том, как он освободил его из темницы, укоряя за неблагодарность, которою Феофан воздал
ему за оказанное благодеяние, что святой раньше предвидел.
(продолжение далее).

[vnifantiy]

ПОСМЕРТНЫЕ ВЕЩАНИЯ ПРЕПОДОБНОГО НИЛА МИРОТОЧИВОГО АФОНСКОГО

Часть пятая . Описание явлений Святого Нила Феофану.

Глава 3. Феофан нарушил заповедь святого и впал в тяжкое искушение. Святой карает Феофана, является ему в сонном
видении и спасает. Открытие мощей святого 8 мая 1815 г.

8 мая 1815 г., т. е. два месяца спустя после описанного выше видения, неожиданно были обретены св. мощи препо-
добного отца нашего Нила, были обретены, хотя и с попущением святого, но не с соизволением его на то, ибо святой
заклял в предсмертном завещании, чтобы никто не дерзал отрывать его останки. Произошло это вследствие того, что,
когда распространилась во Св. Горе слава о чудесных и необычайных явлениях святого Феофану и когда по повелению
святого Феофан разделал спуск в пещеру, так что стало возможным и старикам, наравне с молодыми, приходить туда
на поклонение - «ради исцеления души и тела», и паломничество в пещеру возросло, то некоторые братия вознамерились
построить на карнизике, что под самой пещерой и на отвесной скале, подымающейся от моря, церковь во имя святого. Это
намерение, как видно будет потом из обличений святого, не было вполне чистым, но вызвано было отчасти и денежными
соображениями (1) . Лавра дозволила; были наняты рабочие и приступили к закладке фундамента. При этом открылась и
та пещерка могильная, находившаяся под пещерою, в которой жил святой, где почивали его мироточивые святые мощи.
Из этой именно гробовой пещерки истекало некогда обильно чудотворное и всецелительное миро чрез малую трещину в
скале. С высоты нескольких сот футов оно стекало в море у Каравостаса, и так продолжало истекать, пока все святое
тело не обратилось в миро благоуханное и святое, почерпнуть которое из дальних стран православные стекались к Каравос-
тасу. Но остальные священные останки оставались неприкосновенными в гробу; некие два брата однажды попытались было
отрыть мощи, но при самом начале их поисков на одного из них обрушился большой камень и раздавил ему ногу. Тогда
другой, оставив раненого в пещере, поспешил в монастырь за помощью и за мулом, но, когда он удалился, оставшемуся
явился некий благолепный старец, т. е. сам святой Нил, в образе старца-монаха, и спросил: «Что с тобой случилось?»
Тот отвечал, что хотел с товарищем отрыть святые мощи, но на него обрушился камень; святой исцелил раздавленную
ногу, но заповедал, чтобы впредь никто не дерзал бы больше искать его мощей, и исчез. Тогда исцеленный побежал в
догонку за ушедшим братом, нагнал его в местности Хаир, к великому удивлению последнего, и рассказал ему все слу-
чившееся.
Запрещение святого стало известным всей Св. Горе, передаваясь из рода в род по преданию, так что до последнего
времени никто не дерзал более возобновлять попытку взыскания св. его мощей. Ныне же, ради Феофана, как объяснил
потом святой, попустил он совершиться столь неугодной для него вещи и не возбранил незаповеданной им постройке церкви.
Св. мощи неожиданно были обретены и торжественно перенесены в лавру; в соседней же с пещерою св. Нила келлии
Спанон была оставлена лишь часть святого для почтения места, где раньше подвизался святой. Так, вслед за одним
делом, противным святому, совершилось и второе, не менее противное его воле, а именно перенесение его священных
останков из возлюбленной им безмолвной пещеры в многолюдный монастырь.
За все это, как мы увидим ниже, пришлось дать ответ Феофану и пострадать за свое самочиние, ибо он сделал сие,
не имея на то повеления святого, и на него пала клятва, положенная в завещании святого. За эту клятву Феофану
впоследствии пришлось понести тяжкую эпитимию перед своим пострижением в схиму.
Святой также сказал, каковы были слова той клятвы, которою он заклял, умирая, не касаться его мощей, а именно:
«Не воскреснут нечестивии на суд», т. е. те, которые дерзнут нарушить клятву. Сие завещание, как мы видим из слов
святого, было написано на дощечке его возлюбленным учеником Илией и утверждено над изголовьем гробницы, в пре-
достережение тех, которые захотели бы отрыть останки по прошествии трех лет, как то водится на Афоне, и взять их
себе в молитвенную память.
Открытие св. мощей привело Феофана еще к одному злосчастному последствию - к нарушению данной им клятвы
не ходить никогда в лавру, ибо он счел себя вправе при перенесении мощей сопровождать их, за что снова подпал
под власть злого духа. Наконец, Феофан прогневал святого еще тем, что роздал некоторые бывшие у него частицы мощей
прп. Нила на сторону.

(1) В свое время С.-Петербургское епархиальное начальство устроило комиссию для выяснения вопроса о монастырских подворьях в
столичных городах. Комиссия высказала суждение (конечно, не совсем верное), что монастырские подворья с храмами,устрояемые
иноепархиальными монастырями в столице, строятся единственно для приобретения денег в кассу монастырей, являются как бы
одними лишь сетями, неводами и удочками для уловления денег. Конечно, это не совсем верно, но все-таки при постройке
храма надобно избегать коммерческих побуждений.
(продолжение далее).

[vnifantiy]

ПОСМЕРТНЫЕ ВЕЩАНИЯ ПРЕПОДОБНОГО НИЛА МИРОТОЧИВОГО АФОНСКОГО

Часть пятая . Описание явлений Святого Нила Феофану.

Глава 4. Искушение, постигшее Феофана за нарушение им заповеди. Святой является в сонном видении, обличает грех,
объявляет наказание и берет свои мощи. Вторичное явление его Феофану во время соборования и исцеление
Феофана. Явление в храм во время бдения, когда святой Нил вернул мощи Феофану.


Как мы видели выше, Феофан дозволил себе сопровождать мощи святого в лавру во время перенесения их и этим
нарушил ту заповедь святого, которой он запретил ему посещать лавру под каким бы то ни было предлогом.
Грех есть смерть; так и в данном случае: как только совершил сей грех Феофан, благодать отступила от него,
диавол возобладал снова сердцем его, так что на следующий день, переночевав в лавре после перенесения мощей, Феофан,
когда, получив свою часть мощей, отправился восвояси, то почувствовал в сердце сильное уныние и злобу. (Прим.: обра-
щаем внимание читателя на это характерное явление и свойство греха; победил враг Феофана, заставив нарушить одну заповедь
о непосещении лавры, и вот, оказывается, Феофан не в силах соблюдать другие заповеди о безгневии и непамятозлобии).
Прийдя в скит, Феофан остановился в келлии Филарета, причем ощущал в себе такое смущение и злобу, как никогда. К
счастию его, в этот вечер один из братии благой беседой своей рассеял несколько злобные и мрачные чувства Феофана,
но когда тот удалился и Феофан остался один, то злоба снова закипела в его сердце. Положив (на стол) св. мощи, Феофан
лег, но уснуть не мог, так как голова его была полна воспоминаниями о тех обидах и оскорблениях, которые когда-либо
перенес Феофан; сердце его пылало злобой и желанием отомстить. Наконец, перед самой утреней он заснул, и ему явился
преподобный Нил в следующем видении.
Представилось Феофану, что он идет из лавры в скит, а навстречу ему идет старец Анания, лавриот, в лавру, который
был, как потом мы увидим, святой Нил. Поравнявшись с Феофаном, святой, на приветствие последнего, укоризненно
покачал несколько раз головой и промолвил: «Так-то воздал ты мне за оказанное мною тебе благодеяние, неблагодарный
человече?»
Феофан: «А что я тебе сделал худого?»
Святой: «А что еще хуже мог ты мне сделать? Ты, может быть, думаешь, что так и следовало разобрать меня на куски,
чтобы они почивали завернутыми в грязном мирском белье?» (Последнее святой сказал потому, что, когда открылись его
мощи, то бывшие при сем мастера-миряне взяли себе части мощей и, за неимением места для хранения их, поклали в
сумки свои, завернув в белье.)
Феофан: «Ты не предупреждал меня, чтобы я не сотворил сего» (т. е. не отрывал бы твоих мощей).
Святой: «Из-за твоей неблагодарности разобрали и растащили меня. Это ты растаскал меня, неблагодарный».
Затем святой повел речь о Феофане. «Доколе злобиться будешь? Доколе огорчаться, доколе оскорбляться будешь? Разве
мало повторял я тебе, чтобы ты, когда найдет на тебя огорченье и гнев, побеждал их терпением? Не говорил ли я тебе, как
поступать впредь и столь подробно, как действовать в том и в другом случае? Не обещался ли ты мне никогда не ступать
больше на порог монастыря? Не предупреждал ли я тебя (что в противном случае беда будет)? Теперь же ты еще меня
винишь во всем и в твоей гневливости!» (По-видимому, Феофан, страдая ту ночь от воспламенения в нем злобы и огорчения,
роптал и винил святого). Феофану стало жалко благого старца, он раскаялся в своих словах, упал ему в ноги, просил проще-
ния, и так лежал ниц, пока тот не сказал: «Не меня жалей, но собственную свою душу пожалей, несчастный», и затем:
«Буди прощен; и да почиет на той части (мощей), которая у тебя, моя благодать». Феофан восстал от земли и увидал свя-
того уже в некотором отдалении от себя и страшно изменившимся: святой шел нагой, тело его было растерзано, отдельные
же суставы и части валялись по дороге позади его, справа и слева; Феофан воскликнул: «Остайовись, вернись, куда
идешь в таком виде? Давай сначала соберем?»
Святой: «Это ваш долг, ибо вы самовольно раскидали их; я же не поручал вам переносить меня в монастырь и не
требовал от вас сего. Итак, немедленно же соберите то, что раскидали, чтобы мне возвратить все в целости, когда я за
ними прийду, чтобы возвратиться обратно». (Этими словами святой пророчествует, что впоследствии его св. мощи пере-
несутся обратно в его пещеру.)
Феофан: «Ну, теперь, попав в монастырь, едва ли возможно будет тебе вернуться целым обратно».
Святой: «Отчего же ты полагаешь, что мне не отдадут (мощей) в целости обратно?»
Феофан: «Разве ты впервые с лавриотами познакомился, что меня спрашиваешь?»
Святой: «Я их знаю, но и они меня узнают» (если воспротивятся моему возвращению).
Феофан: «Прежде, чем дашь им себя узнать, они разошлют тебя в поездки со сборщиками, и дожидайся тогда, когда
вернешься назад».
Святой: «С поездками я не знаком, ибо никогда не покидал своей пещеры, и не пойду (по сбору); если же они сотворят
мне это, то понесут великий урон. Болезнь и пожар постигнет их обитель».
После этого святой сказал Феофану: «Смотри же хорошенько, смотри, хранись и берегись, если хочешь, чтобы моя благодать
хранила бы тебя». Сказав это, святой повернулся и подвигся в путь, подымаясь в гору, а Феофан пошел к скиту - и
проснулся. Пробудившись, он почувствовал, что от св. мощей преподобного, которые положил на стол, когда ложился спать,
исходит чудное благоухание. Сердце Феофана было преисполнено такого умиления, что слезы неудержимо струились из
глаз, а от бывшей злобы и огорчения - и следа не осталось.
Оставив св. мощи на хранение при церкви келлии Филарета, Феофан вернулся в свою каливу, около 8 месяцев мирствовал
и посильно подвизался.
(продолжение далее).

[vnifantiy]

ПОСМЕРТНЫЕ ВЕЩАНИЯ ПРЕПОДОБНОГО НИЛА МИРОТОЧИВОГО АФОНСКОГО

Часть пятая . Описание явлений Святого Нила Феофану.

Глава 4. Искушение, постигшее Феофана за нарушение им заповеди. Святой является в сонном видении, обличает грех,
объявляет наказание и берет свои мощи. Вторичное явление его Феофану во время соборования и исцеление
Феофана. Явление в храм во время бдения, когда святой Нил вернул мощи Феофану.

Но в начале 1816 года Феофан, позабыв прещения святого за раздробление его мощей, вновь прогневал этим святого,
ибо паломничество в пещеру св. Нила по открытии и перенесении его мощей еще больше возросло. Многие поклонники
посещали Феофана, причем были и земляки с родины его. Феофану дарили деньги, прося его уделить им частицы мощей
от его части, и Феофан уступил настояниям некоторых. Повидимому, и лавра (1) тоже уделила некоторые части, чем был
весьма недоволен святой. Наконец, Феофан стал впадать в страсть человекоугодничества и сребролюбия, т. е. ухаживал
за поклонниками, копил деньги, которые ему давали, и таким образом оказался снова на пути погибели. Он совершенно
погиб бы, если бы святой не вернул его на путь спасения, обличив его грех и покарав его.
13 января 1816 г., в первом часу по заходе солнца, уснувшему в своей каливе Феофану явился святой Нил, во
образе архимандрита Нафанаила, игумена лавры и потребовал, чтобы Феофан подал ему его ковчег с мощами. Феофан подал
ковчег; святой же, открыв его и взглянув, сказал: «Где же остальное?» (Т. е. куда девались прочие части?)
Феофан: «Я раздал».
Святой: «Разве для того дал я тебе мощи, чтобы ты их раскидал?»
Феофан: «Нужда была и отдал».
Святой: «Какая могла быть нужда? Испытал ли ты когда-либо с самого твоего поселения здесь нужду в чем-либо? Кто
же доставлял тебе доселе все это, неблагодарный? (Т. е. разве не исполнял я обещания своего промышлять о всем
потребном для жизни твоей, а ты говоришь, что ради нужды отдал часть мощей моих за деньги?) Но ты нимало не при-
знателен мне за это».
Феофан: «Какой же признательности ты еще от меня требуешь?» (Т. е. ведь кажется, я все заповеди твои исполняю.)
Святой: «Не наказывал разве я тебе, чтобы ты не связывался с ними, а ты зачем связался с ними?» (Т. е. с мирянами и
земляками.)
Феофан: «Я и не связываюсь с ними».
Святой: «Да, ходить ты к ним - не ходишь, но лукаво ухаживаешь за ними. (Т. е. льстишь и угодничаешь, когда
они приходят поклониться в пещеру.) Я велел тебе только спуск в пещеру разделать, и не заметил ты разве, как все
это как бы само собой сделалось? Ты и не почувствовал, как все совершилось. Но кто приказывал тебе церковь строить?
Разве когда говорил я тебе, чтобы ты сделал церковь? Но пусть так, построили вы ее, но где же ваше богослужение
в ней? Построили вы ее не ради спасения душ ваших, а втайне рассчитывая получать доход от нее, как от торгового
заведения».
Феофан: «Так отчего же, если это так неугодно было святому, он не остановил сего чудом?»
Святой: «Тебе ли еще требовать чуда? Мало с тебя разве тех чудес, которые ты видал, что еще просишь и требуешь?
Мало разве оказал я тебе милостей и долготерпения, до сего времени терпя и милуя тебя, не взирая на твою злопамят-
ность?» (Памятозлобие пресекает действие благодати.) «Получи же заслуженное наказание, чтобы и другим оно было в пример,
и одумайся хорошенько!»
При последних словах святого Феофан увидал, слева от него, устремлявшегося громадного дракона и, громко закричав,
перевернувшись на ложе своем, на котором спал, упал с ложа, пробудившись в страхе и трепете. Вспоминая потом под-
робности видения, Феофан убедился, что это святой Нил являлся ему и вспомнил, что он отдал ему ковчег с мощами и
не получил его обратно. Феофан обезпокоился, не случилось ли что с его мощами, которые хранились в келлии Филарета.
На следующее утро пошел посмотреть, целы ли они. Прийдя в келлию Филарета и отомкнув сундук, он нашел ковчег
нетронутым, но мощей в нем святого не нашел - осталась лишь вата, в которой они были завернуты. Все эти события
до того потрясли Феофана, что пять ночей он нисколько не мог уснуть и безпрестанно дрожал. Тогда позвали трех священ-
ников совершить над ним елеосвящение. Это ему несколько помогло, ему стало легче, и он мог заснуть, но ломота осталась
во всех членах. По временам боль делалась такой острой, что он кричал. Подобные припадки острой боли продолжались
с ним до четверти часа. В ночь на воскресенье 23 января, когда Феофан был у заутрени в церкви, с ним сделался об-
морок; упав, он вывихнул себе совершенно руку в плече, так что из плечевого сустава она выскочила назад, рот его
так свело судорогой, что он не мог нисколько открыть его, чтобы что-либо съесть или выпить, и не мог проговорить ни
слова. Это произошло на келлии Филарета. Братия, подняв Феофана, снесли его в готовую комнату, где и положили его.
Феофан, хотя и пришел в сознание, но владеть ртом не мог, страдая от жажды и голода, не мог открыть рта для принятия
пищи, и мучительно страдал от вывиха, а еще более тяжко страдал душевно. От этих невыразимых страданий он пришел,
наконец, в такое отчаяние, что увидав висевшие близ себя ножницы, протянул к ним правую руку, схватил их, решив
покончить с собой и вонзить их себе в живот; держал их уже готовыми в руке, соображая только, каким образом удобнее
это исполнить, - но вдруг, в это самое мгновение, забылся и очутился, в видении, заключенным в темницу в лаврской
башне и накрепко закованным в железные тесные кандалы, которые причиняли ему такую нестерпимую боль, что он в
отчаянии грыз зубами свое тело на руках и на ногах. В это время вошел к нему какой-то старец монах, держа в руках
бумагу, перо и чернильницу. Это был святой Нил. Увидав, как Феофан яростно грызет свою плоть и терзает себя, святой
укоризненно произнес: «О, маловерный и косный сердцем. Кому этим отмщаешь? Не себе ли самому досаждаешь?»
Феофан: «Что же мне делать, когда страдания невыносимы? Не видишь разве, как я связан?»
Святой: «А кто в этом виноват, как не ты сам? Ибо ты и не исполнял того, что повелел тебе, и не удерживался от
того, что запретил тебе. Мало разве я терпел тебя?»
Феофан: «Но тебе что я сделал худого?»
Святой: «А что еще хуже мог ты мне сделать? За то именно и засадил я тебя сюда, и посему в моей власти и выпустить
тебя отсюда, но так как ты не достоин того, то я и не желаю, чтобы ты освободился. Впрочем, если за тебя попросят три
ходатая, то тебе возможно будет освободиться, но только наперед скажи, как будешь потом жить?»
Феофан: «Как я буду жить? Как все живут, так и я буду жить».
Святой: «Ты на других не гляди».
Феофан: «Ну, так как же мне надо жить, чтобы освободиться?»
Святой: «Сам должен знать: за что тебя посадили? Значит, впредь живи так, чтобы в этом больше не провиниться. Как
жить, тебе в особенности хорошо должно быть известно, ибо я столь крат вразумлял тебя, как следует жить, чтобы не
попасть сюда. Несмотря на то, что ты все это прекрасно знаешь, ты все-таки следуешь влечению развращенного желания
твоего, представляя себе свет тьмою и тьму светом, ибо ко тьме влечет тебя твое грехолюбие, как свинью - кал тинный».
Феофан: «Ты только выпусти меня, я пойду в свою каливу, все буду соблюдать и не буду больше приглядываться к другим
- что делает тот, и что делает другой».
Святой: «Ты это уже много раз обещал мне и слово давал, но потом попирал данное обещание, ибо мысль твоя непостоян-
ная. Но, будь по-твоему, только напиши сперва на сей бумаге все то, что отныне обещаешься исполнять».

(1) На греческом востоке существует весьма греховный обычай продавать за большие деньги частицы мощей - «нужды ради», как тонко
выражаются лукавые продавцы, забывающие, что благодать Божия не продается, и тем навлекающие на себя гнев Божий.
(продолжение далее).

[vnifantiy]

ПОСМЕРТНЫЕ ВЕЩАНИЯ ПРЕПОДОБНОГО НИЛА МИРОТОЧИВОГО АФОНСКОГО

Часть пятая . Описание явлений Святого Нила Феофану.

Глава 4. Искушение, постигшее Феофана за нарушение им заповеди. Святой является в сонном видении, обличает грех,
объявляет наказание и берет свои мощи. Вторичное явление его Феофану во время соборования и исцеление
Феофана. Явление в храм во время бдения, когда святой Нил вернул мощи Феофану.

При этом святой подал Феофану бумагу и перо, чернильницу же продолжал держать в своих руках.
Феофан: «Что же именно писать?»
Святой: «Запиши все, чему я тебя учил».
Феофан: «Чему же ты меня учил?»
Святой: «Ты сам хорошо помнишь, чему я тебя учил».
Феофан: «Поверь мне, что ничего не помню».
Святой: «Лживому ли верить, или истинному? Я говорю тебе, что ты помнишь, а ты говоришь мне: поверь, что ничего
не помню. Посему, предай письму все, что я с тобой раньше говорил, что ныне говорю и что впредь скажу, не утаевая
слов, не делая так, чтобы одни слова хоронить, а другие являть.
Никогда ни в чем не лукавь. Никогда не говори себе: когда похоть влечет на грех, авось сойдет, или будь что будет,
а я все-таки исполню желание свое; ибо за это самое многие попали в темницу и не освободились больше
оттуда.
Без совета ничего не начинай, ни во внешнем, ни во внутреннем, т. е. ни предприятий каких, ни начинаний каких в
келейной жизни и в духовной. Не посоветовавшись, ничего не твори. Слышу я еще, как ты озабочен попечениями и
хлопотами о заготовлении и запасении себе разных припасов для пропитания. Ужели доселе ты не уверился в том, что я
пекусь о тебе, и не заметил, как я промышляю о тебе, не взирая на неверность твою и на развращение мыслей твоих,
что я, впрочем, предвидел.
По праздничным дням и в субботы дозволяется тебе есть рыбу, но не больше того. Однако ешь только, если случай
будет, но отнюдь не запасай вперед.
При каждом смущении в мыслях ты должен ходить к твоему духовнику».
Феофан: «Нет у меня духовника и взять негде».
Святой: «Что же со всеми случилось?»
Феофан: «Ты, как монастырский, накажи которому-нибудь из них принимать мои помыслы».
Святой: «Не могу я никого назначить тебе, чтобы он не возомнил потом о себе, что он всех лучший, ибо тогда и овца
сия, т. е. духовник, может погибнуть; поэтому того, что ты говоришь сделать, - невозможно, но ты сам сходи и попроси;
если тебя не примет - отряси прах ног твоих, и иди к другому».
Феофан: «Буди по слову твоему, ты только освободи меня отсюда, а я сумею как-нибудь устроиться».
Святой: «На сей раз ты освободишься, но только смотри, берегись, чтобы тебе вновь сюда не попасть» ибо тогда не
выйдешь больше на свободу.
Для того, чтобы освободиться, тебе следует пригласить семь иереев, дать каждому на литургию, т. е. отслужить
литургию о здравии, раздать всем отцам на четки, т. е. что-бы протянули четки за исцеление Феофана; чтобы не вообразил
бы ты потом, что своими силами освободился. Нет, нет, и не воображай, что тебе самому, т. е. без посторонней молит-
венной помощи, возможно освободиться, только ради предстательства трех ходатаев это может состояться, чтобы тебе
выйти на свободу».
Феофан: «Кто же ты таков и какое твое звание в монастыре?»
Святой: «Я тот, который освободил тебя, пленного. Я тот, который напитал тебя, алчущего. Я тот, который одел тебя,
нагого, но ты каким был неблагодарным, таким и остался. Ты рассек меня, за все мои тебе благодеяния, на куски и
раскидал повсюду; как будто на злодея, скрывающегося в пещере, напал ты на меня, и, как какого вора пойманного,
потащил в монастырь, стремительно, как вихрь, налетел на мою пещеру, и внезапно унес меня в монастырь».
При этих словах святого Феофан заметил, что руки святого повреждены и поранены, на пальцах недостает ногтей, и в
ужасе спросил: «Что случилось с тобой, куда девались твои ногти?»
Святой: «Об этом ты лучше сам себя спроси, куда ты их подевал».
Феофан: «Когда видал я их, как могу знать о том, как тебя изранили?»
Святой: «Тебе это хорошо известно, но, смотри, помни, чтобы ты опять собрал меня, ибо ты виноват в том, что меня
сокрушили».
Феофан: «Те ногти, которые унесли, - пропали, и где мне разыскать их? Не заказать ли кузнецу новые?»
Святой: «Разве ты носил когда медные ногти, что предлагаешь мне сделать такие?»
Феофан: «Ну, а как же мне быть, если, в случае, я тех не разыщу?»
Святой: «Спроси тех, которые были при открытии мощей, чтобы и им не пострадать так же, как те, упавшие и разбив-
шиеся». Т. е. каменщики, клавшие церковь у пещеры святого, которые, взяв частицы мощей при открытии их, не хотели
потом отдать их по требованию святого, переданному им Феофаном». За это святой покарал их; они упали со стены, рас-
шиблись и тогда, устрашившись, вернули взятые части мощей.
Феофан: «Положим, что я знаю, у кого они, но разве отдадут мне те части (мощей, которые имеют)?»
Святой: «Ты только расскажи им, как меня видел; скажи, если они не принесут частей, которые у них, туда, где лежат
и прочие (т. е. в лавру), то их часть будет с теми, о которых сказал царь Давид: "Не воскреснут нечестивии на суд" (1) . Этими
самыми словами заклял я (умирая) своих учеников, чтобы они не раскидали моего тела; возлюбленный мой ученик
Илия запечатлел это на дощечке, которую поместил над моим изголовьем, для сведения прочим, чтобы не упала на чью-
либо душу тягость (клятвы)».
Феофан: «А разве не нравится тебе место, куда ты ныне перешел?»
Святой: «Тем только оно хорошо, что я удалился от той суетной келлии» (разумеется Спанон, которая над пещерой,
и которую преподобный обличал).
Феофан: «Так отчего же ты недоволен тем, что здесь находишься?»
Святой: «Недоволен оттого, что не в своей пещере».
После этого святой сделал исключение для четырех частей своих мощей, а именно: своей челюсти, которая была отделена
лаврой для келлии Спанон, позвонка, данного Феофану, и который, как мы видели выше, святой у него отобрал, и еще
двух частиц, которые святой через несколько дней после этого вручил Феофану вместе со своим позвонком. Сии части
получили благодать святого и благословлены им их владельцам, причем он распорядился о них следующими словами: «Дай
одну часть в кириако (т. е. скитский собор) на память почитающим нас; другую часть отдай внутрь (т. е. в скит игу-
мену скита). Эти две отдай внутрь (т. е. в скит), часть же позвоночную имей у себя, на память моего промышления о
тебе, как отца о сыне, в воспоминание того, о чем говорится в псалме (Пс. 102, 7): "Сказа Господь пути Своя Моисеови,
сыновом Израилевым хотения Своя" (т. е. в память промышления святого о Феофане, изведения Феофана на пути спасения
из греховного Египта в землю обетованную святым, уподобившимся по кротости Моисею, терпевшему столькую неблагодар-
ность и непокорство евреев и неперестававшему умолять за них Бога, как и ныне творил святой, терпя жестокость и
греховный нрав Феофана и не покидая его). Сия три прощены» (т. е. благословлены быть отделенными от мощей преподоб-
ного).
Феофан переспросил: «Которые три?»
Святой: «Во-первых, челюсть, которая пусть будет в пещере на память обо мне (т. е. во владении келлии Спанон, где она
и поныне обретается). Во-вторых, тебе позвоночную часть, и, наконец, две части, которые ты должен отдать в кириако
(собор)».
При этих словах видения в келлию Феофана вошел один из братии взять из очага горячих углей для кадила, чтобы пока-
дить в церкви; от его шагов пробудился Феофан. Увидав в руках своих ножницы, он вспомнил, на краю какой погибели
только что перед сим находился; от сей погибели его чудесно сохранил святой. Феофан воздал славу Богу и всем сердцем
возблагодарил святого Нила, спасителя своего.

(1) Псалом. 1, 5 (по русскому переводу): «Не устоят нечестивые на суде».
(продолжение далее).