Русская народная сказка "Иван, вдовий сын"
Во многих сказках описываются огромные крылатые кони, питающиеся горящими углями, взвивающиеся до облаков, мчащиеся словно вихрь и покрывающие за несколько секунд расстояние в сотни и даже тысячи километров. Во многих сказках также распространен сюжет о живой и мертвой воде, и воде, дающей силу. На мой взгляд, это сильно трансформировавшиеся со временем воспоминания о летательных аппаратах, напитке бессмертия - амрите и божественном напитке - соме, который придавал силы богам. Согласно древним текстам и преданиям разных народов, и то и другое было реальностью допотопного мира сотни тысяч и миллионы лет назад.
Представляю вам одну из сказок о летающих конях, управляющем ими могущественном великане-чародее: прямоходячем (?) змее, брате Змея Горыныча, и дающей силу "воде".
Обратите внимание на приводимую в сказке продолжительность событий: старик-змей отлучился на 3 года, потом еще "ненадолго", садовники брались вырастить яблони за полгода, а Иван вообще вырастил их за три дня. Возможно, это - указание на то, что описанные в сказке события разворачивались тогда, когда Земля вращалась значительно быстрее? А это не могло быть раньше 12 тысяч лет назад (по интерпретации А. Познанского и Э.Кисса каменного календаря в Тиауанако, свидетельствующего о продолжительности года в 290 дней), или даже 2-5 миллионов лет назад (по Г.Белами) (по результатам моих исследований 2011-2012 гг., это едва ли могло быть позднее 23-16 млн.лет назад, и уж точно не позднее 5,3 млн. лет назад)
На море, на океане, на острове на Буяне есть бык печеный. В одном боку у быка нож точеный, а в другом - чеснок толченый. Знай режь, в чеснок помакивай да вволю ешь. Худо ли!
То еще не сказка, а присказка. Сказка вся впереди. Как горячих пирогов поедим да пива попьем, тут и сказку поведем.
В некотором царстве, в некотором государстве жила-была бедная молодица, пригожая вдовица с сыном.
Парня звали Иваном, а по-уличному кликали - Иван, вдовий сын.
Годами Иван, вдовий сын, был совсем мал, а ростом да дородством такой уродился, что все кругом диву давались.
И был в том царстве купец - скупой-прескупой. Первую жену заморил купец голодом; на другой женился - и та недолго пожила.
Ходил купец опять вдовый, невесту приглядывал. Да никто за него замуж нейдет, все его обегают.
Стал купец сватать вдовицу:
- Чего тебе бобылкой жить? Поди за меня замуж.
Подумала, подумала вдовица: "Худая про жениха слава катится, а идти надо. Чего станешь делать, коли жить нечем? Пойду. Каково самой горько ни приведется, а хоть сына подращу".
Сыграли свадьбу.
С первых дней невзлюбил купец пасынка: и встал парень не так, и пошел не так... Каждый кусок считает, сам думает: "Покуда вырастет да в работу сгодится, сколько на него добра изведешь? Эдак совсем разорюсь, легкое ли дело!"
Мать убивается, работает за семерых: встает до свету, ложится заполночь, а мужу угодить не может.
Что ни день, то пуще купец лютует.
"Хорошо бы и вовсе, - думает, - от пасынка избавиться".
Пришло время ехать на ярмарку в иной город.
Купец и говорит;
- Возьму с собой Ивашку, пусть к делу привыкает, да и за товарами доглядит. Хоть какая ни есть, а все польза будет.
А сам в уме держит: "Может, и совсем избавлюсь от него на чужой стороне".
Жалко матери сына, а перечить не смеет.
Поплакала, поплакала, снарядила Ивана в путь-дорогу. Вышла за околицу провожать. Махнул Иван шапкой на прощанье и уехал.
Ехали долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, заехали в густой лес и остановились отдохнуть. Распрягли коней, пустили пастись, а купец стал товары проверять. Ходил около возов, считал, прикидывал и вдруг зашумел, заругался:
- Одного короба с пряниками не хватает! Не иначе как ты, Ивашка, съел!
- Як тому возу и близко не подходил.
Пуще купец заругался:
- Съел пряники, да еще и отпирается, чтоб тебя шут, такого-сякого, взял!
Только успел сказать, как в ту же минуту ельник, березник зашумел, затрещал, все кругом потемнело, и показался из лесной чащи старик, страшенный-престрашенный: голоса как сенная копна, глазищи будто чашищи, в плечах косая сажень и сам вровень с лесом.
- За то, что отдал ты мне парня, получай свой короб заёдок.
Кинул старик короб, подхватил Ивана - и сразу заухало, зашумело, свист да трескоток по лесу прошел.
Купец от страху под телегу упал. А как все стихло, выглянул и видит: кони на поляну сбежались и дрожмя дрожат, гривы колом стоят и короб с пряниками лежит.
Купец помаленьку пришел в себя, выполз из-под телеги; огляделся - нигде нету пасынка. Усмехнулся:
- Вот и ладно: сбыл с рук хлебоежу, и товар весь в целости.
Стал коней запрягать.
А Иван, вдовий сын, и оглянуться не успел, как очутился один на один со страшным стариком.
Старик говорит:
- Не бойся. Был ты Иван, вдовий сын, а теперь - мой слуга на веки веков. Станешь слушаться - буду тебя поить-кормить: пей, ешь вволю, чего душа просит, а за ослушание лютой смерти предам.
- Мне бояться нечего - все равно хуже, чем у отчима, нигде не будет. Только вот матери жалко, совсем она изведется без меня.
Тут старик свистнул так громко, что листья с деревьев посыпались, цветы к земле пригнулись и трава пожухла.
И вдруг, откуда ни возьмись, стал перед ним конь. Трехсаженный хвост развевается, и сам будто гора.
Подхватил старик Ивана, вскочил в седло, и помчались они, словно вихорь.
- Стой, стой, - закричал Иван, - у меня шапка свалилась!
- Ну, где станем твою шапку искать! Пока ты проговорил, мы пятьсот верст проехали, а теперь до того места - уже целая тысяча.
Через мхи, болота, через леса, через озера конь перескакивал, только свист в ушах стоял.
Под вечер прискакали в стариково царство.
Видит Иван: на поляне высокие палаты, а вокруг палат забор обнесен из целого строевого лесу. В небо забор упирается, и ворот нигде нету.
Рванулся конь, взвился под самые облака и перескочил через тын. Старик коня расседлал, разнуздал, насыпал пшеницы белояровой и повел Ивана в палаты:
- Сегодня сам ужин приготовлю, а ты отдыхай, завтра за дело примешься.
С теми словами печь затопил, семигодовалого быка целиком зажарил, выкатил сорокаведерную бочку вина:
- Садись ужинать.
Иван кусочек-другой съел, запил ключевой водой, а старик всего быка оплел, все вино один выпил и спать повалился.
На другой день поднялся Иван раненько, умылся беленько, частым гребешком причесался. Все горницы прибрал, печь затопил и спрашивает:
- Чего еще делать?
- Ступай коней, коров да овец накорми, напой, потом выбери десяток баранов пожирней и зажарь к завтраку.
Иван за дело принялся с охотой, и так у него споро работа пошла - любо-дорого поглядеть. Скоро со всем управился, стол накрыл, зовет старика:
- Садись завтракать.
Старик парня похваливает:
- Ну, молодец! Есть у тебя сноровка, и руки, видать, золотые, только сила ребячья. Да то дело поправимое!
Достал с полки кувшин:
- Выпей три глотка.
Иван выпил и чует - сила у него утроилась.
- Вот теперь полегче будет с хозяйством управляться.
Поели, попили. Поднялся старик из-за стола:
- Пойдем, я тебе все обзаведенье покажу.
Взял связку ключей и повел Ивана по горницам да кладовым.
- Вот в этой клети золото, а в той, что напротив, серебро.
В третью кладовую зашли - там каменья самоцветные и жемчуг скатный. В четвертой - дорогие меха: лисицы, куницы да черные соболя. После того вниз спустились. Тут вин, медов и разных напитков двенадцать подвалов бочками заставлено. Потом снова наверх поднялись. Отворил старик дверь. Иван через порог переступил, да так и ахнул. По стенам развешаны богатырские доспехи и конская сбруя. Все червонным золотом и дорогими каменьями изукрашено, как огонь горит, переливается на солнышке.
Глядит Иван на мечи, на копья, на сабли да сбрую и оторваться не может.
"Вот как бы, - думает, - мне те доспехи да верный конь!"
Повел его старик к самому дальнему строению. Подал связку ключей:
- Вот тебе ключи ото всех дверей. Стереги добро. Ходи везде невозбранно и помни: за все, про все с тебя спрошу, тебе и в ответе быть.
Указал на железную дверь:
- Сюда без меня не ходи, а не послушаешь - на себя пеняй: не быть тебе живому.
Стал Иван служить, свое дело править.
Жили-пожили, старик говорит:
- Завтра уеду на три года, ты один останешься. Живи да помни мой наказ, а уж провинишься - пощады не жди.
На другое утро, ни свет ни заря, коня оседлал, через тын перемахнул - только старика и видно было.
Остался Иван один-одинешенек. Слова вымолвить не с кем.
Прошел год и другой - скучно стало Ивану: "Хоть бы одно человеческое слово услышать, все было бы полегче".
И тут вспомнил: "Что это старик не велел железную дверь открывать? Может быть, там человек в неволе томится? Дай-ка пойду взгляну, ничего старик не узнает".
Взял ключи, отпер дверь. За дверью лестница - все ступени мохом поросли. Иван спустился в подземелье. Там большой-пребольшой конь стоит, ноги цепями к полу прикованы, голова кверху задрана, поводом к матице* притянута. И видно: до того отощал конь - одна кожа да кости.
Пожалел его Иван. Повод отвязал, пшеницы, воды принес.
На другой день пришел, видит - конь повеселее стал. Опять принес пшеницы и воды. Вволю накормил, напоил коня. На третий день спустился Иван в подземелье и вдруг слышит:
- Ну, добрый молодец, пожалел ты меня, век не забуду твоего добра.
Удивился Иван, оглянулся, а конь говорит:
- Пои, корми меня еще девять недель, из подземелья каждое утро выводи. Надо мне в тридцати росах покататься, тогда в прежнюю силу войду.
Стал Иван коня поить, кормить, каждое утро выводить на зеленую траву-мураву. Через день конь в заповедном лугу по росе катался.
Девять недель поил, кормил, холил коня. В тридцати утренних росах конь покатался и такой стал сытый да гладкий, будто налитой.
- Ну, Иванушка, теперь я чую в себе прежнюю силу. Сядь-ка на меня да держись крепче.
А конь большой-пребольшой - с великим трудом сел Иван верхом. В ту самую минуту все кругом стемнело - и, словно туча, старик налетел:
- Не послушался меня, вывел коня из подземелья!
Ударил Ивана плеткой.
Парень семь сажен с коня пролетел и упал без памяти.
- Вот тебе наука! Выживешь - твое счастье, не выживешь - выкину сорокам да воронам на обед!
Потом кинулся старик за конем. Догнал, ударил плеткой наотмашь, конь на колени пал.
Принялся старик коня бить:
- Душу из тебя вытрясу, волчья сыть!
Бил, бил, в подземелье увел, ноги цепями связал, голову к матице притянул.
- Все равно не вырвешься от меня, покоришься!
Много ли, мало ли прошло времени - Иван пришел в себя, приподнялся.
- Ну, коли выжил - твое счастье, - старик говорит. - В первой вине прощаю. Ступай свое дело правь.
На другой день пролетел над палатами ворон, трижды крр, крр, крр!
Старик скорым-скоро собрался в дорогу:
- Ох, видно беда стряслась! Не зря братец Змей Горыныч ворон с вестью послал.
На прощанье Ивану сказал:
- Долго в отлучке не буду. Коли провинишься другой раз живому тебе не быть.
И уехал.
Остался Иван один и думает: "Меня-то старик не погубил, а вот жив ли конь? Будь что будет - пойду узнаю".
Спустился в подземелье, видит - конь там, обрадовался:
- Ох, коничек дорогой, не чаял тебя живого застать!
Скоро-наскоро повод отвязал. Конь гривой встряхнул, головой мохнул:
- Ну, Иванушка, не думал, не гадал я, что осмелишься еще раз сюда прийти, а теперь вижу: годами хоть ты и мал, да зато удалью взял. Не побоялся старика, пришел ко мне. И теперь уж нельзя нам с тобой здесь оставаться.
Тем временем Иван и конь выбрались из подземелья. Остановила конь на лугу и говорит:
- Возьми заступ и рой яму у меня под передними ногами.
Иван копал, копал, наклонился и смотрит в яму.
- Чего видишь?
- Вижу - золото в яме ключом кипит.
- Опускай в него руки по локоть.
Иван послушался - и стали у него руки по локоть золотые.
- Теперь зарой ту яму и копай другую - у меня под задними ногами.
Иван яму вырыл.
- Ну, чего там видишь?
- Вижу - серебро ключом кипит.
- Серебри ноги по колени.
Иван посеребрил ноги по колени.
- Зарывай яму, и пусть про это чудо старик не знает. Иван яму зарыл. Вдруг конь встрепенулся:
- Ох, Ваня, надо торопиться - чую, старик в обратный путь собирается. Поди скорее в ту кладовую, где богатырское снаряжение хранится, принеси третью слева сбрую.
Ушел Иван и воротился с пустыми руками.
- Ты чего?
Иван молчит, с ноги на ногу переминается и голову опустил. Конь догадался:
- Эх, Ванюша, забыл я, - ведь ты еще не в полной силе, а моя сбруя тяжелая - триста пудов. Ну, не горюй, это все поправить можно. В той кладовой направо в углу укладка, а в ней три хрустальных кувшина. Один с зеленым, другой с красным, а третий с белым питьем. Ты из каждого кувшина выпей по три глотка и больше не пей, а то я не смогу носить тебя.
Иван побежал и скоро принес все снаряженье.
- Ну как? Прибавилось у тебя силы?
- Чую в себе великую силу.
Конь опять встрепенулся:
- Поторапливайся, Ваня, старик домой выезжает.
Иван скоро-наскоро коня оседлал.
- Теперь ступай в палаты, подымись в летнюю горницу, найди в сундуке мыло, гребень и полотенце. Все это нам с тобой в пути пригодится.
Иван мыло, полотенце и гребень принес.
- Ну как, поедем?
- Нет, Ваня, сбегай еще в сад. Там в самом дальнем углу есть диковинная яблоня с золотыми скороспелыми яблоками. В один день та яблоня вырастает, на другой день зацветает, а на третий День яблоки поспевают. Возле яблони колодец с живой водой. Зачерпни той воды ковшик-другой - она нам понадобится. Да смотри не мешкай: старик уж половину пути проехал.
Иван побежал в сад, налил кувшин живой воды, взглянул на яблоню, а на яблоне полным-полно золотых спелых яблок.
"Вот бы этаких яблок домой увезти. Стали бы все люди сады садить, золотые яблоки растить да радоваться. В день яблони растут, на другой день цветут, а на третий день яблоки поспевают. Будь что будет, а яблоков я нарву".
Три мешка золотых яблок нарвал Иван и бегом из сада бежит, а конь копытами бьет, ушами прядет:
- Скорее, скорее! Выпей живой воды и мне дай испить, остальное с собой возьмем.
Иван мешки с яблоками к седлу приторочил, дал коню живой воды и сам попил.
В ту пору земля затряслась, все кругом ходуном заходило, добрый молодец едва на ногах устоял.
- Торопись, - конь говорит. - Старик близко!
Вскочил Иван в седло. Рванулся конь вперед и перемахнул через ограду.
А старик подъехал к своему царству с другой стороны, через ограду перескочил и закричал:
- Эй, слуга, принимай коня!
Ждал-пождал - нету Ивана. Оглянулся и видит: железные ворота настежь распахнуты.
- Ох, такие-сякие, убежали! Ну да ладно, все равно догоню!
Спрашивает коня:
- Можем ли беглецов догнать?
- Догнать-то догоним, да чую, хозяин, беду-невзгоду над твоей головой и над собой.
Рассердился старик, заругался:
- Ах ты, волчья сыть, травяной мешок, тебе ли меня бедой-невзгодой стращать?
И стал бить плетью коня по крутым бедрам, рассекая мясо до кости:;
- Не догоним беглецов - насмерть тебя забью!
Взвился конь под самые облака, перемахнул через забор.
Будто вихорь, помчался старик в погоню.
Долго ли, коротко ли Иван в, дороге был, много ли, мало ли проехал, вдруг конь говорит:
- Погоня близко. Доставай скорее гребень. Станет старик наезжать да огненные стрелы метать - брось гребень позади нас.
В скором времени послышался шум, свист и конский топот. Все ближе и ближе. Слышит Иван - старик кричит:
- Никому от меня не удавалось убежать, а вам и подавно не уйти!
И стал пускать огненные стрелы.
- Живьем сожгу!
Иван изловчился, кинул гребень - и в эту же минуту позади его стеной поднялся густой лес: ни пешему не пройти, ни конному не проехать, дикому зверю не прорыскнуть, птице не пролететь.
Старик туда-сюда сунулся - нигде нету проезду, зубами заскрипел:
- Все равно догоню, только вот топор-самосек привезу!
Привез топор-самосек, стал деревья валить, пенья-коренья корчевать" просеку расчищать.
Бился, бился, просеку прорубил, вырвался на простор. Поскакал за Иваном.
- Часу не пройдет, как будут в моих руках!
В ту пору конь под Иваном встрепенулся.
- Достань, Ванюша, мыло, - говорит. - Как только старик станет настигать и огненные стрелы полетят, кинь мыло позади нас.
Только успел вымолвить, как земля загудела, ветер поднялся, шум пошел. Слышно - заругался старик:
- Увезли мой волшебный гребень, ну все равно не уйти от меня!
И посыпались дождем огненные стрелы.
Платье на Иване в семи местах загорелось.
Кинул он мыло - и до облаков поднялась позади коня каменная гора.
Остановился старик перед горой.
- Ах, ах, и волшебное мыло увезли. Что теперь делать? Коли кругом объезжать, много времени понадобится. Лучше каменную гору разбить, раздробить да прямо ехать.
Поворотил коня, поехал домой, привез кирки, мотыги. Стал каменную гору бить-дробить. Каменные обломки на сто верст летят, и такой грохот стоит - птицы и звери замертво падают.
День до вечера камень ломал, к ночи пробился через гору и кинулся в погоню.
Тем временем Иван коня покормил и сам отдохнул. Едут, путь продолжают. В третий раз стал их старик настигать, стал огненные стрелы метать. Иваново платье сгорело, и сам он и конь - оба обгорели.
Просит конь:
- Не мешкай, Ванюша, скорее достань полотенце и брось позади нас.
Иван полотенце кинул - и протекла за ними огненная река. Не вода в реке бежит, а огонь горит, выше лесу пламя полыхает, и такой кругом жар, что сами они насилу ноги унесли, чуть заживо не сгорели.
Старик с полного ходу налетел, не успел коня остановить - и все на нем загорелось.
- И полотенце увезли! Ну, ничего, надо только на ту сторону переправиться, теперь уж нечем им будет задержать меня!
Ударил коня плетью изо всех сил, скочил конь через реку, да не мог перескочить: пламенем ослепило, жаром обожгло. Пал конь со стариком в огненную реку, и оба они сгорели.
В ту пору Иванов конь остановился:
- Ну, Иванушка, избавились мы от старика и весь народ избавили от него: сгорел он со своим конем в огненной реке.
Иван коня расседлал, разнуздал, помазал ожоги живой водой. Утихла боль, и раны зажили. Сам повалился отдыхать и уснул крепким, богатырским сном. Спит день, спит другой и третий. На четвертое утро пробудился, встал, кругом огляделся и говорит:
- Местность знакомая - это наше царство и есть.
В ту пору конь прибежал.
- Ну, Иванушка, полно спать, прохлаждаться, пришла пора за дело приниматься. Ступай ищи свою долю, а меня отпусти в зеленые луга. Когда понадоблюсь, выйди в чистое поле, в широкое раздолье, свистни посвистом молодецким, гаркни голосом богатырским: "Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!" - я тут и буду.
Иван коня отпустил, а сам думает: "Ну куда мне идти? Как людям на глаза показаться? Ведь вся одежда на мне обгорела.
Думал-подумал и увидал - недалеко стадо волов пасется. Схватил одного вола за рога, приподнял и так ударил оземь, что в руках одна шкура осталась, - бычью тушу будто горох из мешка вытряхнул.
"Надо как-нибудь наготу прикрыть".
Завернулся с ног до головы в воловью шкуру, взял золотые скор спелые яблоки и пошел куда глаза глядят.
Долго ли, коротко ли шел, пришел к городским воротам. У ворот народ собрался. Слушают царского гонца:
- Ищет царь таких садовников, чтобы в первый день сад насадили, на другой день вырастили и чтобы на третий день в том саду яблоки созрели. Слух пал: где-то есть такие скороспелые яблони. Кто есть охотник царя потешить?
Никто царскому гонцу ответа не дает. Все молчат. Иван думает "Дай попытаю счастья".
Подошел к гонцу:
- Когда за дело приниматься?
Все глядят - дивятся: откуда такой взялся. Стоит, словно чудище какое, в воловью шкуру завернулся, и хвост по земле волочится. Царский гонец насмехается:
- Приходи завтра в полдень на царский двор, наймем тебя, да пугалом в саду поставим - ни одна птица не пролетит, ни один зверь близко не пробежит.
- Погоди, чего раньше времени насмехаешься? Как бы после каяться не пришлось, - сказал Иван и отошел прочь.
На другой день пришел Иван на царский двор, а там уже много садовников собралось. Вышел царь на крыльцо и спрашивает:
- Кто из вас берется меня утешить, наше царство прославить!
Кто вырастит в три дня золотые яблоки, тому дам все, чего он только захочет, ничего не пожалею.
Вышел один старик садовник, царю поклонился:
- Я без малого сорок годов сады ращу, а и слыхом не слыхивал этакого чуда: в три дня сад насадить, яблони вырастить и спелые яблоки собрать. Коли дашь поры-времени три года, я за дело примусь.
Другой просит сроку два года. Третий - год. Иные берутся и в полгода все дело справить. Тут вышел вперед Иван:
- Я в три дня сад посажу, яблони выращу и спелые золотые яблоки соберу.
И опять все на него глядят - дивятся.
И царь глядит, глаз с Ивана не сводит, сам думает: "Откуда этакой взялся?"
Потом говорит:
- Ну, смотри, берешься за гуж - не говори, что не дюж. Принесешь через три дня спелые яблоки из нового сада - проси, чего хочешь, а обманешь - пеняй на себя: велю голову отрубить.
И своему ближнему боярину приказал:
- Отведи садовнику Землю под новый сад и дай ему все, чего понадобится.
- Мне ничего не надо, - Иван говорит. - Укажите только, где сад садить.
Читайте окончание на следующей странице
Читайте мои работы "Виевичи - дети Вия, сына Чернобога - Кощея Бессмертного из предыдущего мира", "Атака богов. Летательные аппараты и ядерное оружие в Древней Индии", "Звездные врата - не миф! Путешествия древних по Вселенной по дорогам сиддхов на конях гандхарвов и попытка их объяснения с научных позиций" (совместно с П.Олексенко), "Эльфы в древней Ирландии. Тайна Племени Богини Дану" и "Земля обетованная - воспоминания о далеком прошлом"